– Булгакова не читала, что ли? Эх, молодежь! – Он сел на скамейку, показывая, что не представляет для девушки угрозы.

Рита перемещала взгляд с живого доктора на его могильное фото. Любопытство пересилило страх.

– Ты объяснишь мне, что происходит?

– Надгробие настоящее, – сказал Кудрявцев, – а могила – пустышка. Подарок бандитов. Предупреждение, чтоб я рот на замке держал. Слышала про Фана?

Рита кивнула.

– Его придумка.

Медсестра с ужасом подумала о мире, в котором люди дарят друг другу могилы.

– Так ты правда связан с Фаном?

– Фуртак наболтала, да? – Кудрявцев вытер тыльной стороной ладони мокрую усмешку. – Был связан. Больше нет.

Он с минуту таращился на могилу, потом тихо проговорил:

– Умер Фан. На дне затопленного карьера лежит. Шестую неделю.

Шесть недель назад Ярославу позвонил Разбой, и в голосе его звучали истерические нотки:

– Скорее! Приезжай на дачу! С инструментами!

Часы показывали два ночи. Ярослав стиснул зубы и стал одеваться.

До жилища Фана он добрался за двадцать минут. Шикарная вилла в греческом стиле замыкала ряд коттеджей. За ней стелились терриконовые холмы, вплоть до кратера гранитного карьера. Карьер затопили в девяностом, на радость окрестным детям. Рыба в нем завелась сама по себе, и раки. Ярослав был уверен, что Фан подкармливает жителей водоема особым кормом.

Первое, что бросилось Ярославу в глаза, – «мерседес» Разбоя. Правую сторону автомобиля изрешетили пули. Машина выехала передними колесами на газон, раздавив пару кустов гейхеры и декоративную статую Давида.

– Слава богу! – выкрикнул Костя и потащил доктора в дом.

– Что случилось?

– Беда, брат! Мы в ресторане с реченскими встречались. Чеченам кто-то стукнул. Они засаду устроили. Завалили реченского главаря. Наших трое погибло. Тишка, Мрец, Синица. Возле Фана граната взорвалась. Я его на себе волок. Еле ноги унес.