– Фан в порядке?

– Ну, это ты мне скажи.

Нет, Фан не был в порядке. Он лежал в гостиной, на шкуре полярного медведя, и шкура сменила цвет с белого на красно-бурый. Пальцы авторитета намертво впились в мех, сквозь зубы свистел воздух. Рубашка его была распахнута, в животе зияла страшная рваная рана.

Кроме авторитета и Разбоя, в доме находился худой бандит с окровавленным лицом. Он терся у камина и нервно грыз ногти.

Ярослав оглядел рану. Из вспоротой брюшины под давлением вылезли фиолетовые петли кишечника. Желудок разорван осколками и залит, как маринадом, содержимым полых органов: мочой, желчью и калом.

– Доктор, – услышал он хриплый шепот и поразился, что человек с такими травмами не потерял сознание, – как я, доктор?

Лицо Фана превратилось в гипсовую маску, в омуте страдания барахтались утратившие магнетизм зрачки.

– Почки, печень и сосуды не зацепило, селезенка цела…

– Везунчик я, да?

Фан уронил голову на шкуру. Ярослав вспомнил кличку худого «минотавра»:

– Гашиш, будешь мне ассистировать. Возьми в чемоданчике салфетки, смочи фурацилином и укрой выпавшие внутренности. Я вколю ему обезболивающее и анатоксин. Костя!

– Я здесь!

– Везем его в больницу.

– Больница отменяется.

– Так мы его не спасем. Надо сделать рентгенографию живота. Лапаротомию. Нужны кишечные жомы, миорелаксанты, гепарин! Да пойми ты, если не дренировать ему брюшную полость, начнется перитонит!

Разбой несколько секунд смотрел на своего босса.

– Давай выйдем, – сказал он доктору. – Гашиш, ты тоже иди сюда.

Бандит швырнул на мраморный пол салфетки и последовал за Разбоем. Костя вывел Ярослава в соседнюю комнату. Подошел к бару и извлек бутылку скотча.

– Что происходит? – недоумевал доктор.

– Скончался наш Фан. – Разбой блеснул глазом и наполнил стаканы.