– Ну, здравствуй, именинник. – Фан обнял хирурга. От него пахло мускусом, сандалом и смертью.

– Очень рад, – вымолвил Ярослав, – вы хотели поговорить?

– Поговорить? – Кожа натянулась на щеках Фана сильнее. Он напомнил Ярославу доктора Ливси из советского мультфильма «Остров сокровищ». – Кто же говорит в день рождения? В день рождения подарки дарят!

– Подарки? – глупо заморгал врач и прикусил язык, чтобы не добавить «на кладбище?»

Разбой подмигнул ему из-за оградки: мол, а ты боялся!

Фан взмахнул руками, как дирижер, и бандиты запели:

Едва стихло над кладбищем последнее «ю», Фан торжественно сорвал с «подарка» атласную упаковку, и колени Ярослава подкосились.

Красно-серая плита из зернистого гранита словно прыгнула на доктора. Он узнал снимок в овальной рамке. Фотографию позаимствовали со стенда в хирургическом отделении. Имя и отчество, фамилия, слово «доктор», взятое в кавычки, как бандитская кликуха.

Фан славился специфическим чувством юмора. И он был определенно доволен реакцией именинника.

– Красивая, да?

Ярослав опустился на скамейку. Свежая краска чавкнула под задницей.

– Это что?

– Твоя могила. Будущая. А что? Нынче земля кладбищенская на вес золота. Про памятники я вообще молчу. Люди часто бронируют себе территорию… загодя. Вот я и решил, отчего хорошему человеку не подсобить? Как тебе, кстати, место? Ольха вон, пихты… А фото как, подходит?

«Тварь, – подумал Ярослав, – не поленился холмик насыпать, чтоб как настоящая могилка была. Спасибо, что сорокоуст в церкви не заказал».

– Здорово, – выдавил он.

– Ты, доктор, живи до ста, – проворковал Фан, – но помни, что за тебя друзья похлопотали. А умрешь, внуки даты жизни выбьют, и будешь отдыхать как на перине. Ты, часом, не суеверный?

Ярослав покачал головой. Он не был ни суеверным, ни религиозным, но массивная плита с его именем на шершавой поверхности пробудила доселе дремлющую разновидность страха. Того, что возникает при виде шевелящихся мертвецов или хоронящихся в темноте бесплотных фигур.

– Вот и славно, – подвел итог Фан. – Ну ты посиди здесь, пообвыкни. На кладбище разум светлеет.

У калитки его, Ярослава, могилы Фан повернулся:

– Давно собирался спросить. Что происходит с заживо похороненными людьми? Долго они там, внизу, живут?