– Езжай по делам. Я буду наготове.

С этими словами она поцеловала его в губы. Надумай она сделать ему минет по случаю их годовщины, не осушив перед тем трех бокалов шардоне, он и то не был бы настолько поражен. Миссис Коллинз много значила для мужа. Но ждать от нее понимания не приходилось.

– Ладно, – сказал он. – если что понадобится – звони.

Жена кивнула, и они распрощались. Как только он скрылся из виду, миссис Коллинз заметила, что до крови расцарапала себе ладони. А до этого даже не чувствовала, как впивается ногтями в кожу. Она обвела взглядом лежавших на каталках чумазых пациентов.

Все они сверлили ее глазами.

Она не сомневалась, что в отсутствие мужа стала единственной их мишенью. Полученных ею знаний истории оказалось достаточно, чтобы припомнить, как бунтари обходятся с женами богачей. Миссис Коллинз догадывалась, что все эти людишки пытаются нагнать на нее страху, но они не учли главного.

Для нее они значили не больше, чем алюминиевый сайдинг.

Игра в гляделки продолжалась с минуту. Когда последний из игроков заморгал и опустил взгляд, миссис Коллинз вышла в коридор. Можно приписать это здравому смыслу. Или внутреннему голосу. Но что-то ей подсказывало: надо немедленно забрать отсюда сына и отвезти домой. А там налить себе вина и полежать в ванне. Повторно воспользоваться душем в больничном санузле, хоть и отдельном, было выше ее сил. Вернувшись в палату, она застала такую сцену: сын читал вслух ее матери, хотя та по-прежнему лежала без чувств.

– «Чтобы лучше видеть, дитя мое», – декламировал он.

– Поехали, Брэйди, – шепнула она.

– Я хочу еще посидеть с бабушкой, – прошептал он в ответ.

– Бабушка без сознания, – не уступала она.

Брэйди заупрямился.

– Нет. Бабушка в сознании. Мы только что с ней беседовали.

– Не выдумывай. Бери куртку.

– Я не выдумываю.

Миссис Коллинз посмотрела на свою мать, лежащую в глубоком забытье. Сын любил жестокие розыгрыши, но так низко еще не опускался.

– Считаю до трех, Брэйди Коллинз. На счет «три» ты будешь приговорен к собачьей конуре.

Но Брэйди не шевельнулся.

– Честное слово, мы с ней беседовали, – повторил он.