Надвигающаяся массивная фигура размахивает руками, кроша ветви в щепки. И только тут Сашка замечает сжатый в них топор. Стрелять! Пули яркими ракетами врезаются в тело, но Страшный не останавливается, продолжая разрубать дорогу к жертве. Он уже близко настолько, что загромождает собой и тайгу, и небо, и воздух. Поток смрада и гари обрушился в лёгкие. То особое оцепенение, какое бывает только во сне, зацементировало тело. «Я сплю, сплю», – бормочет Сашка, не отрывая глаз от занесённого над ним топора. На миг возникает полузабытое ощущение, что он разваливается на кусочки, разрываемый непреодолимой внешней силой. Автобус! Ощущение из автобуса!

– ТЫ БУДЕШЬ ВЕЧНЫМ! – грохочет Страшный.

Сашка зажмуривается, ожидая сокрушительного удара сверху, но всё ещё надеясь на пробуждение. Закрытые глаза позволяют окунуться в черноту, из неё бабочкой на огонь набрасывается женская фигура с распущенными волосами и хватает за руку.

– БЫСТРЕЕ! НАДО ЛЕТЕТЬ!

Он с недоумением поднимается над землей, которая как бы проваливается в яму и чернеет внизу.

– Я НАШЛА ТЕБЯ! НАШЛА! – кричит Ира, сильно сжав руку.

– Отпусти! Больно! – лепечет, но на самом деле кричит Шурик в поток хлещущего по лицу воздуха.

– НЕ МОГУ! Ты сам ещё не умеешь!

– Куда ты пропала?

– Я всегда была рядом. Это ты ушёл от меня.

Они влетают прямо в окно, и Сашка сразу же узнал дом есаула. Запинаясь и путаясь в обломках мебели, поднимая прах истлевших книг, бегут вверх по лестнице. Сашка падает, успокаивается. Так хорошо и дремотно в мягкой постели. Зачем ему только вздумалось уходить отсюда? Уходил ли он? Может, и не было ничего: изнурительного похода, зэков, Спортсмена умершего у костра? И он никого не убивал! Это всё сон, длинный и неотвязный. Если это сон, то когда за ним придут Спортсмен и Маруся, ругая за опоздание к переправе, он откажется, он никуда не пойдёт! Но тяжёлые руки трясут за плечо, выворачивая из подступившего чувства облегчения. Мерными раскатами нарастает храп…

– Шурик, вставай. Твоя очередь.

– Угу, – Сашка садится, вспоминая в полудрёме, что Молчун дежурит первым. А через два часа своего дежурства он должен растолкать Балагура, тот в свою очередь – Ивана. Они так договорились на всякий случай – вдруг зэки вернутся. И сразу же подкатывают слёзы – значит, всё было! Снились Иринка и старый дом, а не его нынешнее существование. Молчун падает на кровать, а ему ничего не остаётся, как плеснуть в лицо воды, закурить и присесть у окна, рассматривать вычерненный самодельный стол и изредка таращиться в ночь.