– Жидкие, как желе. Вспомни Спортсмена, – напрягся Молчун. – Дальше что?

– Тут осталось только одно слово. Матерное. Я бы усомнился в точности формулировки, но оно достаточно чёткое. Давил не палочкой, ногтем, однако. Так что склоняюсь в пользу сомнения насчёт его рассудка.

– Не мотай душу, а?

– Тут кроме как, в интерпретации, «совокупляются» ничего предположить не могу.

– Ну-ка, – выхватил бересту Бортовский, уставился сосредоточено на знаки, всем видом показывая, что разбирается, что к чему.

– И всё? Больше ничего нет? – изумилась Маруся.

– А чего ещё надо? Взял топор и искромсал их в капусту. Один к одному как лейтенант Спортсмена, – Молчун сорвал травинку и повертел в руках. – Что означает: почувствуйте разницу.

– А сам радист где? – выпалил Шурик. – Ушёл? Или всё-таки взорвали?

– Ладно, – Иван отдал бересту, так ни в чём и не разобравшись, – сохраните для отчёта. Мне надо подумать, – он тяжело поднялся и поплёлся в лес. Ещё какое-то время его фигура мелькала между деревьев, потом скрылась.

– Приспичило лейтенанту, – констатировал Борис.

– Нет, а с радистом что стало? – настаивал Шурик.

– Прекрати гундеть! – насупилась Маруся. – Сказали же: зарубил он их, закопал. К вертолёту, видимо, пошёл. С медведем сцепился. А потом мы его взорвали.

– Стоп! – закричал Молчун, разволновавшись. – Не улавливаете?

– Какая ещё блестящая тенденция созрела у нашего молчальника? Телепатия и медведь? Послание с того света?

Молчун решительно сжал губы, под глазами нависли тени, сжавшиеся мелкими морщинами:

– Смотрите, что получается. Он пишет, что мертвецы – это пилот с академиком.

– Уж конечно не Аллах с Магометом!

– Подожди, Борис. Понимаю, расстроен. Но всё же не сбивай. Итак, монстры появились из вертолёта. Это главное. И я думаю, что здесь не обошлось без изобретения академика.

– Золото они везли! Золото! – воскликнул Сашка.

– Иди ты со своим золотом! Знаешь, куда?