Колени подогнулись, и Молчун упал, понимая неспособность двигаться. Душманы достали его! Достали, мать растак! Постанывая, загребая обжигающий песок саднящими ладонями, он продолжал медленно ползти, волоча ставшие палками ноги. Десять процентов! Десять шансов из ста, что он доползёт и не сдохнет в пути. Отсчёт начался. Девять. Восемь. Семь. Шесть… Мозг, казалось, плавился. Туман полубеспамятства, ослепительно яркий, мигал перед глазами, отдаваясь в ушах противным дребезжанием пчелиного роя. Надо думать. Надо о чём-то думать! Генка задыхался, не зная, что схаркивает рвоту. Ещё оставшиеся крупицы здравого смысла лихорадочно сортировали в памяти эпизоды в поисках такого, который мог заставить сфокусировать уползающий мир на оттопыренном кармане мечущегося в ломке Командира.

«На волосок от смерти, от потери мы поклялись…»

«К чёрту! Мужики, дотащите до телефона…»

«Очень сочувствую. Однажды Вы выполнили свой долг перед Родиной…»

«Я повторяю – это второй Чернобыль! Тела! Кучи мёртвых тел!»

«Эх, разведка, никуда от тебя не денешься. Для тебя папочка…»

«Сколько стоит сейчас двухкомнатная…»

«Выходи. Этот поезд без остановки. Ну? Быстрее!»

«Третья! Чтоб я сдох! Третья ступня! Чего стоишь? Головы мне давай!»

И просящая милостыню десятипалая рука дьявола из преисподней. Десять процентов! Десять процентов! Отчёт продолжается. Четыре, три. Два…

44

44