– ТЭПЭРЬ ТВОЙ ОЧЭРЭТЬ СДОХНУТЬ! СТАНЬ СОБАЧКЭЙ…

– ПОРОСЁНОЧКОМ, КИСКОЙ, ЗВЕРУШКОЙ, – сипнуло сзади.

Маруся отпрыгнула. Со стороны реки к ней направлялся ухмыляющийся Ферапонт.

– ГОВОРИЛИ ТЕБЕ – УБИРАЙСЯ! А ТЫ УБИЛА! УБИЛА МЕНЯ, ДРЯНЬ!

Седые мокрые волосы стояли дыбом, из живота проклевывалось жало. Ферапонт закинул руку за спину, будто его прихватил ревматизм, и жало с булькающим звуком провалилось внутрь. Призрак вынул из себя нож и громко отрыгнул:

– ТВОЙ ОЧЭРЭТЬ!

Девушка развернулась. Асур был уже рядом. Из лезвия в руке на миг выпрыгнуло змеиное жало:

– УБИЛА МЕНЯ, ДРЯНЬ!

Окружили, запутали. Маруся завертелась, пританцовывая, не зная, откуда ждать смертельного удара. Вновь появилось ощущение втягивания через гланды длинной нескончаемой цепочки. Медные кольца, скользя в желудок, охлаждали кровь и обволакивали инеем сердце. «Сопротивляйся им! – думала она. – Не поддавайся панике!» Но фантомы были настолько реальными и решительными, что ужас выступал на каждом проглатываемом кольце клеймом: «Смерть», «Смерть», «Смерть»… Призраки приближались. Два нацеленных ножа. Маруся отступила к кустам, лихорадочно шаря глазами вокруг в поисках предмета, которым можно было бы защититься. Сопротивляться бессмысленно. Выход один…

– ПРИСОЕДИНИТЬСЯ! – шелестнуло сзади.

Из-за дерева вышел отец. Сгнившие куски мяса свисали с плеч, обнажая кости. Раздутое лицо, по которому неторопливо сползали блестящие жуки, почти неузнаваемое. Но она знала – это отец. В широкой истлевшей ладони сверкнул тот самый кухонный нож, которым он резал маму:

– ТЫ ВЕДЬ НЕ ЛЮБИШЬ НОЖИ, ДЕТКА? – почти позабытый голос показался намного страшнее, чем двое других преследователей. – МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ ЛЮБИШЬ! МЫ ВСЁ-ВСЁ ЗНАЕМ! ТЫ НЕ БЫЛА НА ТАНЦАХ! ТЫ ДАВАЛА МНЕ, СТЕРВА!

Маруся зашлась плачем. Всё закончилось для неё. Обессиленная, упала на колени, согнувшись, вдавила лицо в ладони. В такой позе осуждённые на смерть ждут отсекающего голову удара. Для всех она была на танцах. Для всех, кроме мамы… Ей опять стало тринадцать лет. Она переодевалась в ванной, торопливо застёгивала бюстгальтер, прислушиваясь к внезапной тишине в квартире.

– ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЁШЬ, МАЛЕНЬКАЯ ШЛЮХА!

Дверь резко распахнулась, с треском, расщепляя косяк, звякнул об пол шпингалет. И в ванную ворвался отец. Высокий, с волосатой грудью, босиком, в мятых семейных трусах. С ним принёсся ураганный запах перегара.

– ТЫ ТАКАЯ ЖЕ ДРЯНЬ, КАК ТВОЯ МАТЬ!

– Папа, ты пьян! Пусти!

Застежка сломалась, лифчик остался в широкой лапе. Вскрикнув, Маруся закрыла грудь.

– Я ЗНАЮ! ТЫ БЕЖИШЬ К МАЛЬЧИШКАМ, ЧТОБЫ ОНИ ТРОГАЛИ ТВОИ ТИТЬКИ! Я ВСЁ-ВСЁ ЗНАЮ!