Но все-таки упустил, прослушал. Виной был треск огня за спиной и ровный шум генератора на том берегу. Петра вытошнило ещё раз, в мозгу тинькнули лопающиеся струны. «Дурак, поджаришься здесь! Ноги! Делай ноги! Они пьяные, спят. Их уже нет. Мотоцикл раздавлен. Хватит валяться!» Не в силах подняться, Пахан пополз на четвереньках, стараясь не тревожить гудящую от звуков и тошноты бедовую голову. Увеличенный в сто крат хруст под днищем экскаватора велел обратить на себя внимание. Пётр увидел исполина и прикинул – тот как раз давит дом, где туристы. Посмотрел на мост и прохрипел ругательство. «Он – легавый! Святые угодники, так и чуял – мент!» Девчонка осталась в фуфайке. Они медленно тащились по бокам мотоцикла, осторожно ступая на покачивающуюся твердь. Мост был старым – некоторые доски настила расшатались – вибрировал под ногами, упруго стуча в подошвы. Если бы Маруся знала, что её мысли об уничтожении моста так и остались мыслями, она бы не придала им большого значения. Природа потом сама распорядится. Огонь только попробует настил зубами, как тот обрушится в реку горящими деревяшками, а через образовавшуюся дыру пожар не прорвётся.

Тем не менее, замешкалась на краю, осторожно руля мотоциклом. Ещё одна забота не покидала. В суматохе сборов что-то забыла. Хотела сделать, но не сделала. Просто забыла, как это часто случается. Она вспомнила, только когда шагнула на твёрдый берег, а в лапы экскаватора с громким треском полыхнуло. Тот, неудовлетворённо ворочаясь, затоптал, сгребая, столбик пламени, опаливший до черноты выкрашенный жёлтым пах. Молчун обернулся, ему надо было видеть, узнать – останется чудовище на том берегу или последует за ними.

– Глубоко здесь? – спросил.

– Метров пять. Утонуть хватит.

– Но не ему. Даже движок не замочит. По колено, можно сказать.

Словно в ответ, экскаватор сменил направление, продолжая гудящее раскачивание, прыгнул к реке. Опять качнулся вперёд-назад, толкнув корпус ещё на два метра. Пара шагов-толчков, и платформа зацепила край покачивающейся лодки, та перевернулась, врезаясь в сустав ноги, разлетаясь в щепки.

– Со свиданьицем, – сострил Пётр.

Он возник из мерзко пахнущей белизны, как дурной призрак. Какой-то неотвратимо новый. И автомат был нацелен на них, можно не сомневаться.

– Тоже переоделся? – ничего более умного Генка ответить не мог. Он ещё на что-то надеялся. Одно время они же были вместе. Почему бы сейчас перед чёрным пеклом бараков им вновь не объединиться?

Маруся сразу поняла – такое невозможно. На мотоцикле можно ехать вдвоём или одному. Третий лишний. Пётр видел – они безоружны. И хотел их убить. Зачем оставлять? Они сумели выбраться из одной западни, смогут ещё раз. Но не стрелял. Откровенно говоря, ему неудержимо хотелось упасть на землю, уснуть – и будь что будет. Голова пропиталась дымом и продолжала плыть. Последняя обойма. Вдруг промахнётся.