«
…ни одна узкоглазая физиономия не вышла прогуляться, пыхтя папироской. Лишь ленивые лодки покачивались на привязи, толкаясь с тусклым скрипом. Пётр шагнул было за калитку, но шум за спиной заставил обернуться. Жёлтый горб экскаватора размеренно приседал в дымище, когда бухнулось вывернутое деревце. На миг его извилистые урезанные черви корней мелькнули, хватаясь за скудный воздух, и жалобный хруст увлёк сосну вниз. Экскаватор победно вздёрнул хобот стрелы, показавшейся Петру самой большой пожарной лестницей в мире. «Их раздавит», – догадался. И тут заметил красный мотоцикл, бережно прислоненный к поленнице. Озорная идея вскружила голову. Три-четыре шага отделяли его от ожидающей команды части руля. Но настороженное сердце вора запретило их сделать. Чувственная внутренняя дрожь подводила редко, но – падла – всё-таки подводила, иначе Пахан не оказался бы здесь сейчас и вообще последние четыре года провёл бы в более приятном месте. Мешала и до этого, потому и не доверял ей иногда. И продолжал попадаться. Дрожь напоминала крохотный вертящийся снегопад над маленьким домиком сердца.
После Пётр не поблагодарил предчувствие, хотя и успел спрятаться за баню, когда придурковатый козёл в исподнем глазел с крыльца на пожарище. Долго курил, ветерок надувал широченную рубаху парусом на спине, бесконечно внюхивался, вглядывался, высматривал и не знал, дурик, что находится под прицелом. Пахан не убил его только потому, что не знал ничего о бабе. Та была в доме, и могла просечь выстрелы. А вот смогла бы ответить на них? Этого-то и не знал. Заманчивое видение кувыркающегося с крыльца тела с красными подпалинами на кальсонах пришлось побороть. Но Пётр возненавидел стоящего перед ним человека! За неторопливость, когда исполин топчет деревню, за то, что вышел, когда мотоцикл почти уже был в руках. Досталось и себе, любимому, на орехи. Мол, набивал утробу, терял время – а мог бы уже катить подальше отсюда. Но злиться на себя Петро не считал обязательным. Ничего ещё не пропало. Всё будет оформлено и подписано. Надо обождать.
И ждал, когда с помощью карты понял, что мост – единственный путь к трассе, которая после пересекается с дорогой. Именно по ней он должен был пилить из зоны несколько дней назад. Позже дорога приведёт в город, название которого Пётр ни разу не слышал. Ждать – всё, что ему оставалось. Он болен и устал. Ноги не подчинялись, могучие плечи отказались нести рюкзак. Ждать – по сути всё, что он умел в жизни.