Мотор чихнул, но вроде бы продолжал реветь. Пётр окаменело жал газ, понимая старейшую истину – когда всё хреново, может стать ещё хуже.

– Давай, давай же, ну! – зэка пинал движок пятками, словно скакал на лошади.

Покойный Иван Николаевич, кстати, перешедший в иной мир непосредственно с помощью Петра, мог многое порассказать ему о волках. Именно этих волках. Старый вожак с обкусанным ухом выпрыгнул прямо к колесу. Пётр рискованно съехал к краю дороги, но выровнял мотоцикл. Он успел заметить, что у преградившего дорогу волка был всего – о чёрт! – один глаз. Ещё двое, чуть помельче, выкатились следом из зарослей плакучей ивы, и голодное трио настигало упущенный обед. В отчаяние Пахан ударил красный бак, как ни странно, это сработало, и «Хонда» заурчала ровнее.

Маруся бы узнала следующий поворот, и если бы бензина хватило ещё на пару минут, Петро, обогнув гору, врезался бы прямо в ограду санатория. Немного сноровки, и он мог бы уже показывать зверю язык и грозить кулаком через окно кухни. Но у него не было двух минут.

Мотоцикл чихнул пять раз подряд, чуть поворчал и перешёл на скорость самоката. Последний рывок удалил волков метров на сорок. Пётр не стал дожидаться, спрыгнул с седла, и Марусина «Хонда» ещё чуток прокатилась на боку, царапая безупречно выкрашенный бензобак. Перед зэка широкой просекой развернулась горнолыжная трасса. Таковой её называли зимой. Сейчас же дорога в гору заросла увядающей травой и тростинками ковыля, заканчиваясь на макушке холма непоколебимым разлапистым столбом энерголинии. Рядом ютилась будка трансформатора, а с другой стороны склона любопытно торчали верхушки подъёмника. Забыв о болезни и усталости, Пахан припустил в гору, сообразил о тщетности попытки, развернулся и начал отстреливаться. Приклад сросся с животом. Перебегая, устремляясь вверх, Пётр стрелял одиночными по мелькающим в ковыле спинам. «Последняя обойма! Да блин! Откуда они взялись?» – с опозданием подумал он, когда автомат отказался стрелять. Не видел, но знал – они здесь. Алчущие глаза и кровожадно выпирающие клыки время от времени ворошили травы. «Обходят. С трёх сторон. Падлы!»

С середины склона трава уменьшалась в росте, и сутулые фигуры перестали прятаться. Пётр бежал выше, бросив бесполезное оружие. Но так и не взобрался на вершину. Серый напал сбоку, зэку удалось толкнуть его локтем, волк неловко угодил под пинок и, огрызаясь, вяло поскулил. В грустных зрачках читалась досада. «Какого хрена?» – решил Пахан, и поднял с земли ржавую узкую трубу, прикинув, что если бы имел квартиру с отдельным толчком в старом доме, то именно такого размера труба спускалась бы к унитазу от слива.