К чему ранить еще и их?
Возмездие не найдет вифлеемских палачей.
Во всяком случае, в этом мире.
А теперь это. Айрит и другие. Плюс, наверное, еще слепой. Да есть ли предел человеческой мерзости?
Куда приведет ниточка от «Меты»? Скорее всего, опять в тупик.
Человек рыщет по пустынным пескам, роет скважины, надеясь на фонтан нефти…
Похоже, у них со Стерджисом весьма близкие позиции: эй, парни, давайте-ка сколотим объединенную группу! Такие создаются, когда в жилых кварталах гремит взрыв или тайный агент получает удар ножом в переулках Старого города.
Вот сидят они со Стерджисом друг против друга — каждый сомневаясь в своем собеседнике. А между ними — Делавэр, этот… как бы его назвать…
Стерджис недовольно бормочет. Этакий медведь, увалень с дурными манерами. Но голова соображает.
А ведь сначала Зев Кармели был о нем другого мнения.
Как и большинство дипломатов, Кармели не умел прощать. Вынужденный постоянно играть в сдержанность и вежливость, по сути своей Зев являлся законченным, убежденным мизантропом.
Даниэл хорошо помнит его звонок.
— Догадайся, кого они мне подсунули, Шарави. Гомосексуалиста.
Сидя в задней комнате посольства в Нью-Йорке, Даниэл молча слушал по телефону жалобы Кармели на «идиотов из Лос-Анджелеса».
— Гомосексуалиста, — повторил он. — Мне плевать, с кем он трахается, но иметь дело с изгоем? Как же он сможет работать? Я просил лучшего детектива, и вот кого они мне дали.
— Думаешь, от тебя отмахнулись?
— А что думаешь
Или Иерусалиме, подумал Даниэл.