– Пакость тебе цветы точно не подарит, – меланхолично заметила Немо, прижимаясь лбом к стеклу. – Он рационалист. Он скорее бутерброд принесет. Зато трехэтажный.

Их вспышка смеха была настолько неудержимой, что Кит, сидящий на корточках под окнами, вздрогнул, вскинул голову и вопросительно посмотрел на девушек.

Немо только тогда заметила его и то, что он чертил прутиком в пыли какие-то знаки.

– Кит! – Спящая тоже заметила парня и, забыв о своих печалях, отворила окно шире, чтобы он мог их слышать. – Ты чего там делаешь?

– Думаю. – Кит поднялся и посмотрел на столбик записанных слов.

– Над чем?

Он помолчал немного, но, как поняла Немо, не раздраженно, а задумчиво. С высоты Кит казался совсем квадратным. Ему бы бороду с секирой – и будет готовый гном из самого Средиземья.

– Что может объединять мокрые тряпки, игрушечные глаза, старческие руки и Белого Зверя? Может, еще и яблоки… – Он посмотрел почему-то на Спящую и потряс головой. – Нет. Яблоки тут ни при чем. Руки, глаза, тряпки и Белый Зверь. Думайте вы, я уже мозг сломал.

Этот список был странным даже для «Еца», хотя Немо частично понимала Кита. Белый Зверь пах как раскисшая тряпка. Руки и глаза – это уже что-то новое. Что-то явно из снов Полуночника.

Она забралась с ногами на подоконник и устроилась там, привалившись к оконной раме. Загадки «Еца» славились тем, что отгадки могли быть самые невероятные. Каждая просто бросала вызов фантазии.

– Найдем ответ – узнаем, кто есть Белый Зверь? – уточнила Спящая, теребя длинную прядь.

– Если отгадка как-то подтвердится. Думайте, думайте…

Такие разговоры нужно было вести, сидя с чаем в столовой или возле костра, а уж никак не перекрикиваясь через окно. Но когда у них что-то было правильно?

Спящая задумчиво заплетала еще влажные пряди в мелкие косички. Кит стоял, задрав голову, и таращился выжидающе, как лиса из известной басни. То ли виноград ждал, то ли кусок сыра. Немо прикрыла глаза, отгораживаясь от всего мира. Она чувствовала нетерпение Кита и растерянность Спящей, а еще слабо-слабо чью-то острую зависть и глубокую печаль. Последние ощущались так невнятно, что Немо даже не могла предположить, от кого они исходят. Эти ощущения были почти как от заброшенного здания или забытой, надоевшей вещи. Девушка словно наяву увидела белые пуговичные глаза своего уродливого тряпичного любимца, который поселился у нее на кровати.

– Игрушка?

Это Кит-лиса внезапно решил не дожидаться милости с небес. И одно слово все поставило на свои места.

– Да! – Немо дернулась, и оконное стекло загудело, встретившись с ее лбом. Не обращая внимания на боль и искры из глаз, она с жаром продолжила: – Игрушка! Тогда все сходится, да? И глаза могут быть его глазами, и эта тоска, которую я ловила. Игрушка! Забытая игрушка!