Мужчины, потеряв дар речи, пристально смотрели на усача. Фонтана кипел от негодования. Этот жалкий министерский бюрократ хрен знает что… Танги и Ле Корр непроизвольно скосили глаза в сторону Марка, но, спохватившись, быстро отвели свои взгляды. Тот стоял белый как полотно и прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не выдать себя, думая о конверте с наличными на дне сумки, которую он сжимал влажными ладонями. Все повернулись к Венелю. Чиновник схватил его за лацканы пальто и медленно повторил свой вопрос. Никто не ответил, и усач стал внимательно вглядываться в лица, не сомневаясь, что попал в цель. Венеля застигли врасплох – он не мог лгать полиции, но его совесть запрещала ему говорить. Его глаза блестели, как у испуганного зверя, загнанного в угол клетки. Судьба Марка отныне стала шаткой, как карточный домик на сквозняке; она могла разрушиться от малейшей оплошности первого попавшегося кретина. Первым допустил оплошность Фанш Ле Корр, его второй беглый взгляд на Марка был перехвачен усатым чиновником. Атмосфера наэлектризовалась до такой степени, что казалось, еще чуть-чуть – и в воздухе засверкают искры. Мужчина посмотрел на Марка, как удав на кролика. Едва он открыл рот, чтобы в третий раз задать свой вопрос, над головами собравшихся разнесся пронзительный женский вопль:

– Эрван! Эрван!

Молодая женщина с черными волосами локтями прокладывала себе дорогу в гуще толпы.

– Эрван, ты забыл бумажник, – запыхавшись, сказала она.

– Вы знаете этого человека? – спросил усач, указав подбородком на Марка.

– Этого человека? – переведя дух, возмущенно переспросила Марианна таким твердым голосом, что все растерялись. – Это Эрван Пеллегрини, мой жених.

Воздух словно застыл. Все затаили дыхание. Тишина была такой тягостной, как будто сверху на всех давила свинцовая пластина. Люди щурились, обменивались взглядами, ищя друг у друга поддержки. Все следили, как бы кто не сделал ненужный жест, не сказал какую-нибудь глупость. Кто-то сглотнул слюну, кто-то вытер о брюки вспотевшие ладони.

– Вы можете это доказать?

– Доказать? Вы шутите? Все здесь его знают, – сердито ответила Марианна, окинув взглядом ошалевших зрителей.

Потом она взглянула чиновнику прямо в глаза. Ее лицо пылало от гнева, и она процедила сквозь зубы:

– Ну дожили, раз приходится доказывать… Господи, в какой стране мы живем… В бумажнике… Должно быть, его удостоверение личности там.

Она стала лихорадочно рыться у себя в сумке и наконец вытащила из нее портмоне, открыла его, достала пластиковую карточку и протянула ее чиновнику. Присутствующие замерли, как будто у них на глазах воздушный акробат готовился выполнить опасный для жизни трюк. Усач взял в руки удостоверение, посмотрел на него, перевел взгляд на Марка и снова на удостоверение. Только после этого вернул его Марианне, которая убрала корочку обратно в бумажник.