– К тому же у меня ангельский голос, – продолжал мальчик.

Положив руку на грудь, он запел. То было очень громкое, не полностью фальшивое исполнение одной поп-песни, которую Лука раньше слышал, но не сумел бы назвать. Когда Бето уже почти перешел на рэп, Шакал выставил руку в попытке его утихомирить.

– Впечатляет, да? – поинтересовался мальчик. – На домпе меня называли местным Джеем Бальвином.

Койот не моргая таращился на Бето, который отбивал чечетку прямо посреди площади.

– Ладно, ладно, siéntate[102]. – Шакалу не нравилось привлекать ненужное внимание.

Бето взгромоздился обратно на клумбу. Настал черед Лидии. Она поднялась.

– Мы с сыном приехали из Герреро. Залезали на «Ла-Бестиа». Мы умеем за себя постоять и не станем вас задерживать.

– Вы не поверите, на что способен этот пацан, – вмешалась Ребека. – Если потребуется, он будет идти по пустыне целую неделю.

Нахмурившись, койот взглянул на Соледад:

– Твой брат говорил, что у меня хорошая репутация, да?

– Говорил.

– А знаешь, почему у меня хорошая репутация?

Девочка покачала головой.

– Потому что я не работаю с детьми. Мне не нравится бросать людей в пустыне. Мне не нравится, когда кто-то умирает. Поэтому я отбираю только тех, кто точно не умрет.

Лука сжал покрепче мамину руку и сказал:

– Я не собираюсь умирать.

Шакал посмотрел на него.

– Никто не собирается умирать.