Джереми сделал глоток. Заглянул в стакан. Лед уже почти растаял, оставив на дне мутную, разбавленную лужу.
– Все меняется, – сказал он.
Тим с жаром, сочувствующе посмотрел на него.
– Да, с тобой то еще дерьмо приключилось, правда?
Джереми уставился на него, чувствуя неясное изумление и внезапное желание оправдываться. У этого человека не было понятия о границах.
– Что?
– Да ладно, дружище, мы все знаем. Это ведь не секрет какой, правда? Тот ублюдочный волк?
– Ты ни хрена не знаешь.
– Ну же, это несправедливо. Если не хочешь об этом говорить – хорошо, я понимаю. Но мы все поддерживали Тару, когда это случилось. У нее здесь много друзей. Нам ведь не все равно.
Джереми повернулся к нему; неожиданный дикий жар обжигал его кожу изнутри. Он навалился на Тима и вынудил его отступить к камину. Тим едва не споткнулся о приступок и ухватился за полку, чтобы не упасть.
– Я сказал, ты
Лицо Тима вытянулось от изумления.
– Ни фига себе, Джереми, ты что, меня ударить хочешь?
Джереми почувствовал на своем плече руку и услышал голос жены:
– Что тут происходит?
Он ослабил напор, позволив ей себя оттащить, и дал Тиму восстановить равновесие. Тот пялился на них, скорее озадаченный, чем обеспокоенный или оскорбленный.
Тара взяла мужа за руку:
– Мальчики, вам перекур не нужен?