– Ну, он ведь спит! Разве это до утра не подождет?

– Утром будет слишком поздно.

– Слишком поздно? Хочешь сказать, что ему становится хуже?

– Хочу сказать, что ему становится лучше.

Майкл наклоняется, целуя воздух в дюйме от моей щеки, а потом энергично бежит вниз по лестнице. Он сказал какую-то бессмыслицу. Я все еще пытаюсь что-то понять, когда слышу, как он заводит машину. Свет фар прочерчивает стены – и он уезжает.

Только оказавшись у себя в темной спальне, до меня вдруг доходит.

В машине, на обратном пути с площади, я радовалась тому, как все завелись. Насколько переполнились отвращением к Сариным грязным делишкам. Насколько рвались что-то предпринять против нее и Харпер. А вот Майкл озвучил предостережение.

– Но проснутся ли они такими же гневными? – сказал он. – Проснутся ли в страхе? Нам ведь именно это нужно.

«Нам ведь именно это нужно».

Я хватаю телефон и набираю его номер. Он переключается на голосовую почту. Я отключаюсь и набираю снова. Голосовая почта. И опять.

На четвертом звонке я открываю было рот – и проглатываю слова раньше, чем они срываются у меня с губ.

Он действует под магическим принуждением. Никакими моими словами ничего не изменить. Голосовое сообщение от меня просто станет уликой против нас обоих.

Я прерываю звонок. Отключаю телефон.

Пытаюсь заснуть.

Безуспешно.

97 Мэгги

97

Мэгги

Серфингисты, и парни, и девицы, – люди привычки, и в восемь часов солнечным утром мы с Честером уже греемся на солнце на променаде Грин-пойнт, глядя, как их загорелые тела мчатся по воде. Среди них, прямая и беззаботно гребущая на доске в облегающем гидрокостюме, Харпер Фенн. Она еще не заметила свою мать, хотя ведьма босиком расхаживает по песку.