– Ваша мама гордилась бы вами.

Я не ответила. Его слова сели с нами в машину, как какой-то мрачный пассажир.

После обнародования нашей истории дом странным образом сам сделался героем новостей. Мать попросила его продать, когда ее арестовали. «Кайли Эстейтс» – компания, которая находилась в одном из соседних, оканчивающихся на «-филд» городков, разместила следующее объявление: «Мур Вудс-роуд, 11. Отдельный дом для семьи, с четырьмя спальнями и прекрасным видом из окон, центральная улица города в шаговой доступности. Имеется небольшой, готовый к ландшафтным работам сад. Возможно, потребуется некоторый ремонт». Несмотря на то что в течение нескольких недель события, происходившие в доме, нигде не упоминались, объявление не вызвало большого интереса. На фотоснимках виднелись грязные ковры, облупившаяся краска и верещатники, захватывающие сад. В конце концов один местный журналист вытащил нашу историю на поверхность. «Дом Кошмаров выставлен на продажу и позиционируется как дом для семьи». После этого «Кайли Эстейтс» затопила волна интереса. Люди спрашивали – нельзя ли посмотреть на дом в сумерках; они приходили с камерами; пытались отодрать кусок обоев, чтобы унести с собой. Затем объявление удалили, и дом начал гнить.

Мы свернули на Мур Вудс-роуд, и Билл, переключив передачу, сбросил скорость.

– Вы знали соседей?

– Нет. Но вот здесь паслись лошади. По дороге из школы домой мы останавливались и разговаривали с ними. Но они нас не запоминали.

– Вы что, кормили их?

– Кормили? Нет. – Я рассмеялась.

За окнами машины молчаливо вырос дом.

– Кормить их мы никак не могли.

Билл вырулил на подъездную дорожку и заглушил мотор.

– Выходить будете? – спросил он.

Каркас дома возвышался на фоне белого неба. Стекла были или разбиты, или отсутствовали. В окнах спален на втором этаже болтались обрывки штор. Крыша провалилась внутрь и выглядела как чья-то физиономия после удара.

– Конечно, – ответила я.

Здесь оказалось прохладнее – со стороны верещатников дул ветер, знаменуя собой конец лета. Я дошла до стены и взглянула на сад. Кучи мусора и сорняки по пояс. В траве запутались старые обертки и обрывки тканей, в которых невозможно было распознать одежду. Круги выжженной земли остались там, где разводили костры местные подростки. Билл стоял у парадной двери и что-то говорил, но из-за ветра я не смогла разобрать слов. На пороге лежало несколько цветочков, завернутых в прозрачный целлофан. Я тронула их ногой. Карточку читать не стала.