– Да, где-то здесь. Знаете, что она сказала потом, когда у нее брали интервью? Она подумала, я – упырь какой-то. Так и сказала. Подумала, будто я – мертвец.

Я приготовилась мило улыбаться. Такое выражение лица я обычно делаю, когда прохожу контроль в аэропорту или даю интервью. Или когда мне что-то нужно.

– Можно задать вам вопрос?

Он взглянул на меня и отвел глаза.

– Почему Мать выбрала исполнителем воли именно меня?

– У меня нет ответа на этот вопрос.

– Да бросьте, Билл. Вы помогали мне, организовывали встречу, договаривались со специалистом по завещаниям. Вы должны были очень хорошо ее узнать, чтобы так заморочиться со всем этим.

– Но это ведь моя работа.

– Разве?

Он шумно выдохнул, щеки у него сдулись. Я порадовалась, что за рулем сидит он и мне можно рассматривать его сколь угодно пристально.

– Ну хорошо. Мы с ней действительно очень ладили. И я на самом деле хотел ей помочь. Вы просто не представляете себе, насколько она была беззащитна. Вся эта злоба, с которой она столкнулась, лишь потому что осталась жива. Но вы, наверное, не захотите об этом слушать. О размере камеры, о насилии, о матерях, которых она встречала в столовой…

– Нет. Не захочу.

– И это все-таки моя работа. Я всегда думал, что стану специалистом по правам человека. И так буду помогать людям. Буду барристером^[44]. Думаю, на это у меня просто не хватило ума. В Лондоне сразу после университета я ходил на все собеседования подряд. И нет, моих способностей и близко не хватало.

Мне представился Джей Пи, поднимающийся по огромной каменной лестнице, с зажатыми в руке документами, – вот уж кому ума точно было не занимать.

– А эта работа тоже дает мне возможность помогать. Помогать людям, которые, как все считают, не заслуживают никакой помощи.

Его ладони оставляли на руле влажные отпечатки.

– Как бы то ни было, если вы спрашиваете меня, я отвечу: я думаю, что она уважала вас больше всех.

– Правда? – произнесла я. – Не ожидала. Нет, правда, для меня это настоящий сюрприз.

Я заставила себя рассмеяться, хотя ничего смешного не видела. Больше всего мне хотелось ударить Билла.

– Мне кажется, она пыталась. На самом деле пыталась. Она говорила о той стипендии, на которую вы могли претендовать, когда учились в школе. Рассказывала, что не одну неделю пыталась достучаться до вашего отца, капала ему на мозги, как она это называла. Говорила, что ей приходилось хитрить, всегда приходилось хитрить.