Он начал было лепетать, Дачесс провела ладонью от его лобика к макушке, откидывая кудри, останавливая.

— Ну-ка, Робин — кто я?

Он взглянул ей прямо в глаза.

— Ты — та, что вне закона.

— И что это значит?

— Что насмешек ты ни от кого не потерпишь.

— Никто не смеет нами пренебрегать. Я тебя в обиду не дам. Потому что мы с тобой одной крови.

По глазам Робина Дачесс поняла: ему страшно.

— Иди-ка в класс. Ну, давай же.

Она его легонько подтолкнула, и Робин покорился — неохотно, явно волнуясь и оглядываясь, побрел к зданию начальной школы.

Дачесс встала в полный рост, сбросила рюкзак, едва не прожгла Мэри-Лу взглядом, чтобы через мгновение двинуться к ней. Девчонки расступились. И Эмма, и Келли, и Элисон Майерс — все были наслышаны о Дачесс.

— Может, и мне свою хохму расскажешь, Мэри-Лу?

Сбежались мальчишки, стали плотным кольцом.

Мэри-Лу не смутилась, не попятилась. Она даже ухмылку сохранила.

— От тебя мочой воняет.

— Что?

— Ты в постель мочишься. Всё, хватит с нас. Больше тебе в нашем доме не жить. Мама сегодня утром твое постельное белье в стирку отправила — я сама видела. Ты обмочилась, как старая маразматичка.

Прозвенел школьный звонок.

Никто не двинулся с места.

— Ну да, так и есть.