Вокруг зашептались, захихикали. Послышались возгласы, но Дачесс не разобрала слов.

— Ты это признаешь?

— Конечно.

— Видишь, Келли? Я правду говорю, — выдала Мэри-Лу и хотела уже идти в класс вместе с остальными.

— А сказать, зачем я это сделала?

Все разом повернули головы.

Не представляя, чего ждать, Мэри-Лу напружинилась.

— Я это сделала, чтобы твоего папашу от своей постели отвадить.

Гробовое молчание.

— Ложь, — выдохнула Мэри-Лу.

Келли с Эммой попятились от нее.

— Врешь, дрянь, гадина! — взвизгнула Мэри-Лу и бросилась к Дачесс.

Мэри-Лу умела толкаться и пихаться, да еще, пожалуй, дергать за волосы. Этим арсенал ее приемов ограничивался. Что на школьном дворе можно нарваться на ту, которая вне закона, ей и не снилось.

Дачесс вырубила ее одним резким ударом.

Мэри-Лу рухнула на колени. Блеснул в траве выбитый зуб, изо рта закапала кровь. Завопили многочисленные свидетели.

Невозмутимо, сверху вниз, Дачесс смотрела на свою жертву, почти желая, чтобы Мэри-Лу встала на ноги, чтобы можно было продолжить.

Но Мэри-Лу не встала. Зато прибежали взрослые — двое учителей и директор. Увидели Мэри-Лу с окровавленным ртом, отметили и хищный взгляд, и усмешку пришлой хулиганки. Потащили Дачесс в школу, принялись звонить Прайсам и Шелли.

Дачесс оставили одну. В ожидании решения она мечтала: вот бы в коридоре возник Хэл, разрулил бы ситуацию, подтер, где Дачесс напачкала. В окне синело небо Монтаны. Дачесс думала об Уоке, гадала, каково кейп-хейвенское небо сегодня утром, когда снова всё изменилось.

Вошел мистер Прайс, обнимая за плечи плачущую жену.

— С нас довольно, мы их у себя дома больше не потерпим, — повторяла миссис Прайс, всхлипывая. Казалось, будь в ее силах умертвить Дачесс взглядом, она бы это сделала.