Иммануэль замолчала, на секунду встретившись взглядом с Мартой.
– Я ступила на путь греха, – продолжала она. – Я говорила со зверями Темного Леса на их порочном языке. Я попрала Отцовы Предписания и жила, отрицая его власть надо мной. Читала втайне от всех. Я привораживала праведных мужчин своими чарами и совращала их сердца. Я нарушала святое правило кротости и сдержанности и высказывалась без разрешения. Я практиковала колдовство по ночам. Я водила дружбу со злом и отвергала добро, тянувшееся ко мне. За эти грехи я прошу у вас прощения, чтобы Отец, в его великой милости, очистил мою душу от мрака. Такова моя последняя исповедь.
Снова повисла гробовая тишина, в которой раздавались лишь ритмичные отзвуки шагов пророка. Тот прошелся вдоль алтаря и положил руку на голову Иммануэль, запустив пальцы в ее шевелюру.
– Спасибо за исповедь, дитя мое. Мы услышали все, что ты хотела сказать.
Паства молчала, выжидающе приоткрыв рты. Они жаждали приговора, жаждали услышать объявление о казни путем сожжения – очищения заживо, как то предписывал церковный закон.
Но если они хотели крови, сегодня им придется уйти несолоно хлебавши. Ибо у их пророка были другие планы. Планы, о которых он недвусмысленно дал понять Иммануэль – планы, которые могли погубить Вефиль, если это потребуется для удержания власти в его руках.
– Отец явился ко мне в видении. – Пророк убрал руку с головы Иммануэль и отошел в сторону, чтобы встать перед алтарем. – Я видел, как его дети свободно гуляют по равнинам и растущим за ними лесам. Я видел, как солнце поднимается над землей и прогоняет тьму. Я видел, что святое око Отца снова обращено на нас.
В ответ послышались возгласы ликования и прославления.
Пророк возвысил голос, перекрикивая толпу.
– Но щедротам и благодати, которые я узрел, есть своя цена.
Апостол Айзек подался вперед, безумно сверкая глазами.
– Какой бы она ни была, мы заплатим! – он повернулся лицом к прихожанам. – Во славу Отца?
–
Пророк поднял руки, призывая к тишине. Пот выступил на его лбу, мышцы шеи напряглись, как будто каждое слово, срывающееся с его уст, давалось ему с большим трудом.
– Отец потребовал, чтобы мы сровняли Темный Лес с землей и присоединили его к своим владениям.
Толпа снова загудела. Раздались ликующие аплодисменты. Несколько человек с передних рядов упали на колени, воздевая руки к небу.
– Для этого, – продолжал Пророк, – для того, чтобы взять власть над тем, что уже принадлежит нам, мы должны преступить тьму, которая в той или иной мере таится в каждом из нас. Мы должны без страха очиститься от нее, как это сделал Дэвид Форд в разгар Священной Войны, когда он призвал Отцов огонь с небес, – он сделал паузу для пущего эффекта. – Вот почему на рассвете грядущей субботы я возьму Иммануэль Мур в жены и тем очищу ее от зла. Я вырежу священную печать на ее челе. Тогда, и только тогда, проклятие будет снято.