– И не надо, – заверил Аспен, коря себя, что вообще пошутил на эту тему. Кира очень ранимая, очень… нежная и трогательная. С ней надо мягче и деликатнее. Он хотел, чтобы она доверяла ему, а не избегала, вот как сейчас.

– И у меня никогда не было парня, – на выдохе сказала она, глядя в сторону и обняв себя одной рукой, будто защищаясь. Аспен задумчиво ответил:

– У меня тоже никогда не было парня.

– Аспен! – Кира возмущенно посмотрела на него. Ее брови гневно изогнулись, а щеки вновь покраснели от стыда и смущения. На шее красный след от чьих-то пальцев проступил отчетливее. – Это не смешно.

Он не расслышал ее последние слова – уставился на синяк. Когда он приблизился, Кира тут же выпрямилась и напряглась всем телом. Как будто думала, что Аспен нападет, если она шелохнется. Он не нападал. Лишь поддел кончиками пальцев воротник ее свитера и оттянул в сторону. Увидел, как нервно Кира сглатывает.

– Тебе больно?

– Нет, – ответила она, глядя в пол и до боли стискивая себя рукой. – Только ты можешь сделать мне больно.

– Я делал тебе больно? – Он изумленно наклонил голову.

– Пока нет. А вдруг сделаешь?

Аспен нагнулся, чтобы заглянуть в ее глаза; черные длинные ресницы взметнулись вверх, когда она посмотрела смело и с вызовом.

– Нельзя постоянно бояться, что кто-то причинит тебе боль, Кира. Ты поэтому закрываешься?

– Это ты закрываешься, – возразила она. – Мы совсем недавно вместе, но ты знаешь обо мне практически все. Кто я, где я живу, кто мои родители, мои любимые книги и фильмы…

– Ты тоже знаешь.

– Какие сны тебе снятся? – невпопад спросила она. Аспен ошалело открыл рот, потому что ее порывистый вопрос требовал быстрого и точного ответа. Но он ответил лишь спустя пару секунд:

– Никакие. Обычные.

– А помнишь, на прошлой неделе, когда я только переехала, ты остался здесь, чтобы мне не было страшно? – Аспен не дал утвердительного ответа, но по его помрачневшему взгляду было и так все понятно. – Я очень плохо сплю. Но и ты тоже. И во сне… ты вел себя очень странно. Ты был похож на мертвеца. Едва дышал. Что это значит?

– Я…

– И еще ты пьешь таблетки, я видела!

Аспен со вздохом отстранился от Киры и опустился на табурет. Откуда взялась эта защитная реакция? Он попытался вспомнить, как они пришли к конфликту, но не мог из-за настойчивого взгляда Киры, стоящей над душой со скрещенными руками. Она перешла из стадии защиты в стадию нападения и теперь почувствовала себя увереннее. Аспен подумал: Кира права. Он знает о ней все, а она о нем абсолютно ничего. Знает ли она, что он провел четыре года в психушке? Нет. Она знает, что он окончил школу дистанционно? Нет. Знает ли она, что от него отказалась мать, едва он заикнулся о видениях? Нет, нет, нет и еще раз нет. Кира ничего не знает.