– Поднимайся, – кивнул он мне, – я не позволю тебе торчать в этой квартире в ночь перед Хэллоуином.
– Скалларк говорила, что Хэллоуин у местных один из любимых праздников.
– Самый любимый, – нравоучительным тоном поправил Аспен. – Не понимаю, о чем они все думают…
– Согласна.
– Идем, мы должны выспаться.
Уже на парковке, прежде чем разойтись в разные стороны, Аспен снова крепко схватил меня за плечи.
– Пообещай, что будешь в порядке. – Его лицо, слабо освещенное уличными фонарями, было уставшим и несвежим, под глазами синели круги, губы напряженно изогнулись. – Пообещай, что не будешь лезть в неприятности, что не станешь искать ее в одиночку, рискуя жизнью. Ты не мужик, повтори!
– Я не мужик, – пробормотала я, все еще ничего не понимая.
– Вот и отлично. Садись в машину.
– Хорошо…
Еще несколько секунд я наблюдала за удаляющейся фигурой Аспена: шаг решительный, плечи расправлены. Он шутил. Он злился. Он будет бороться!
В этот раз я вернулась домой в три утра. За окном стояла глубокая ночь, и ни в одном доме в Коридоре Страха не горел свет, кроме особняка Харрингтонов, где, как обычно, над порогом зажгли светильник. Каждый шаг к входной двери отдавался в груди болью. Мне хотелось вернуться к Аспену и попросить рассказать, что его тревожит, мне хотелось убедиться, что он не собирается меня бросать. Нет, даже не так, мне хотелось убедиться, что он не собирается
«Это все паранойя», – повторяла я про себя, проникая в дом, словно взломщик, чтобы никого не разбудить. Аспен не стал бы сдаваться – только не он.
– Эй, – услышала я слева от себя и с колотящимся сердцем обернулась. Из темноты выступил Ной с таким видом, будто уже довольно долго караулил меня у входной двери. Я напряглась:
– Где Скалларк? – Поспешно скинув сумку с плеча и оставив ее на стуле, я решительно зашагала к лестнице, но Ной схватил меня за запястье. Я обернулась, и он глухо сказал: