Все это Челси узнает благодаря смартфону Эми. Она заимствует его, чтобы пролистать новости, погуглить имена членов семьи и убедиться, что ничего плохого с ними не случилось. Она вбивает и собственное имя в поисковой строке — но там тоже никаких новостей. Если следить за событиями в мире в режиме реального времени, то это работа на полный день (учитывая, что на юге все совсем иначе, чем на севере). В холодном климате жизнь течет своим чередом, все извлекают выгоду из огромного притока туристов, приехавших на долгий срок и благодарных уже за то, что они в принципе живы. Отели переполнены, бизнес процветает, все кутаются в пуховики — а Юг в огне.

Жизнь в южном климате, особенно в бедных странах возле экватора, стала поистине жестокой и бесконтрольной. Власти, не способные кому-то помочь или защитить людей, умыли руки. У благотворительных организаций, появившихся, чтобы оказать помощь пострадавшим от Ярости, счета быстро опустели, потому что их обчистили те, кто вечно ищет наживы. Любые пожертвования исчезают до того, как успевают принести пользу. Как и в ковид, люди, которые обязаны ходить на работу, ходят туда, задаваясь вопросом, не забьет ли их до смерти следующий клиент, пока вооруженный до зубов охранник будет вытаскивать пистолет из кобуры. Система онлайн-заказов переполнена, а работа курьером теперь считается самой безопасной из доступных, так что за вакансии идет нешуточная драка.

Да, Челси очень рада быть здесь. Все могло сложиться куда хуже.

Сегодня она заметила, что пикап Джорджа исчез со стоянки. Она подозревает, что это дело рук Харлана, что машину обнаружат где-нибудь далеко отсюда, — но он, конечно, не делится планами со своими сотрудниками.

Вернувшись в автобус, все по очереди посещают крошечную ванную, чистят зубы и готовятся ко сну. Челси рада, что купила небольшую баночку крема: теперь кожа лица куда чище и мягче, чем была все прошедшие недели. По крыше автобуса хлещет дождь, и она улыбается, подозревая, что сегодня будет спать отлично, если учесть тяжелую тренировку с утра, за которой последовал глубочайший эмоциональный катарсис. Арлин, устроившаяся в кабине, включает на телефоне классическую музыку — это настраивает на сон и помогает заглушить остальные звуки. Те же колыбельные, необычно успокаивающие и мягкие, которые включала сама Челси, когда дочки были еще совсем маленькими.

Она почти проваливается в сон, и тут занавеска, скрывающая ее койку, ползет в сторону.

— Ты не спишь? — спрашивает Эми, склоняясь к ее лицу.

— Конечно, нет.

Челси — мать. Не имеет значения, что она только что засыпала, важно только то, что сейчас она опять проснулась.