— Я не заражена. У меня есть… — Эми снова откашливается. — У меня был сын. Джошуа. Ему было четыре, и мы жили неподалеку от Майами. Он сидел дома с няней, а я была на работе. Очень важные бумаги, сроки горели — ну, в общем, все как обычно. — Она замолкает, и Челси слегка гладит ее по руке, как гладила бы Бруклин, проснувшуюся от кошмара. — Я пришла домой, и… няня… она была очень милой. Пожилая леди. Отличные рекомендации, и она обожала Джошуа, но у нее была Ярость, и…

Голос срывается, и Эми тихонько рыдает, но ее плач как будто заполняет собой все пространство. Челси нежно сжимает ее плечо, будто стараясь не оборвать тонкую ниточку, протянувшуюся между ними. У нее самой по щекам текут слезы.

— Это было в самом начале, еще весной. Никто не понимал, что это такое. Не знал, что дело в комарах, что Майами станет эпицентром. О Ярости еще даже в новостях не особо много говорили. Я пришла домой, а она… он был… я не могу… — Снова вздох. — Я была в шоке… Муж пришел с работы и застал меня там — я рыдала над его телом. Над тем, что осталось. Няня в панике сбежала, и потом вообще исчезла. И у меня руки так дрожали, что я не могла до нее дозвониться… Теперь все уже в курсе, что люди не понимали, что творят, что неважно, насколько дорог тебе тот, кто оказался рядом, что ты просто… поступаешь так, как велит болезнь. Но мы позвонили в полицию и открыли охоту, и няню поймали и посадили. Мы требовали смертной казни. Мой муж… без Джошуа у нас все развалилось. Мы всё ругались о том, можно ли было оставлять сына одного дома, без родителей. Джон считал, что это я должна была сидеть с Джошуа. Что будь я дома… — Эми еще раз судорожно вздыхает. — В общем, развод был быстрый и грязный. Муж все у меня отнял. До сих пор не понимаю, как так случилось.

Она снова рыдает, и Челси чувствует, как рвется сердце у нее самой. Она тянется к Эми и крепко обнимает ее, и это неудобно, потому что они обе лежат на боку на крошечной койке и ничего не видно, — но так уж люди побеждают Ярость. Они обнимаются, прижимаются друг к другу и терпеливо пережидают приступ. Эми плачет, уткнувшись ей в плечо, как будто все это время она сдерживала слезы точно так же, как Челси — тот гневный крик, который вырвался на свободу благодаря Арлин.

В них обеих сидит эта глубокая боль, которая должна прорваться наружу, как бурная река.

— Это не твоя вина, — шепчет Челси. — Ты не могла знать. Это просто дурацкий случай. Твой муж не должен был так говорить.

— Да он просто мудак! — рычит Джой с верхней койки. — К черту этого парня!