Запах гриля помогает немного прийти в себя. Она на автопилоте выбирает еду и напитки, берет пластиковые приборы и находит шезлонг, чтобы устроиться в нем поудобнее. Только сев, она понимает, что получилось так, что те, кто дрался, первыми получили ужин, так что она, Стив, Мэтт и Мэрилен сидят на стульях, Ти-Джей галантно расположился на полу, а Джой нигде не видно. Никто не говорит ни слова. У этих четверых отняли хорошо исполненную работу, а еще четверо вообще лишились возможности выступить. Остальным все равно придется убирать зал и составлять стулья, выполняя свою часть работы. Челси им не завидует. Их работа слишком похожа на то, что она делала дома: наблюдала за чем-то большим, а после наводила порядок в полном одиночестве.

Бургер Челси на вкус… никакой. Абсолютно никакой. Она глотает его, ощущая, как каждый кусок застревает в горле. Газировку Челси тоже взяла наугад, и по вкусу это просто шипучка. Она не может прекратить думать о женщине. Об отчаянии в ее глазах, о том, как в этих глазах вообще ничего не отражалось. О том, как она пришла в сознание, готовая услышать, что убила человека, — и разочаровалась оттого, что этого не случилось.

Челси абсолютно подавлена тем, как безропотно эта женщина вернулась к прежней жизни. Это было как… тошнотворный удар под дых. Сломленная, она отправилась к мужчине, который причинил ей столько зла, что она хотела его смерти. Она прекрасно понимала, что он знает, что она сделала, и что он накажет ее за эту попытку. Она так боялась неизвестности, что предпочла известное ей домашнее насилие.

Слишком знакомое чувство, от которого Челси выворачивает наизнанку.

Как бы сильно она ни любила девочек, как бы ни скучала по ним, как бы ни думала о них каждое мгновение — она не смогла бы вернуться к жизни с Дэвидом. Она была не в силах втиснуть себя обратно в ту крошечную коробку, отрезать часть себя, как сводные сестры Золушки, которые отрубили себе пятки, лишь бы принять заранее заготовленную для кого-то другого форму. Может, сейчас она на мели — у нее три смены одежды, одна пара обуви и самое дешевое нижнее белье из супермаркета, — но никто не может ее заставить сделать что бы то ни было. И это фантастическое чувство.

Более того, это ощущается точкой старта.

В старой жизни все воспринималось как неизбежный финал.

В ту ночь она засыпает куда быстрее, чем ожидала. Ее схватка была изматывающей, и, хоть ей нравились эти старые знакомые искорки театрального волшебства, все, что было дальше, истощило ее ресурсы. Весь автобус погружается в тишину. Возможно, с БКЯ покончено. Вероятно, завтра их отправят по домам, а ведь у некоторых нет дома, куда можно было бы вернуться. У Челси даже машины нет, так что если ее выпроводят, то придется…