— В шкафчике над раковиной на кухне. Стаканы для воды — справа.
Челси хрипит, как будто десять лет молчала и теперь учится говорить заново.
Частично она ощущает это старое знакомое чувство долга, ответственности. Она не должна взваливать это на ребенка. Надо перейти на другую сторону автобуса, понять, сильный ли жар у матери и почему ей так плохо. Однако сейчас цепи, приковывающие ее ко всякому долженствованию, определенно ослабли.
Элла вполне в состоянии дать кому-то таблетку и налить воды в стакан. А Челси надо сидеть тут, пока она не поймет, что помощь уже близко.
Она смотрит на телефон в руке.
Даже не заметила, как он жужжал. Есть сообщения.
Арлин: «Уже иду. Держись».
Крис: «Он все еще представляет угрозу?»
Сиенна: «Индиго с тобой?»
От Харлана ничего — должно быть, он все еще на ринге или где-то перед камерами.
Она пытается написать Сиенне, чтобы сообщить такой же перепуганной матери, что ее ребенок в безопасности.
И тут раздается резкий стук в дверь.
Это Крис — он выглядит смертельно опасным и таким разъяренным, каким она его раньше не видела.
Почему он не… Ах да, точно. Дверь. Дэвид ее запер.
Челси протягивает руку, отмечая, что чуть выше того места, до которого она отмыла их, тоже имеются красные пятнышки, — и открывает дверь. Крис поднимается и проходит, обеими руками держа перед собой маленький черный пистолет, тонкий и мощный, как направленное лезвие.
— Все в порядке, — говорит Челси.
Слова не совсем к месту, но Крис видит тело Дэвида. Любой, кто взглянет на то, что осталось от его головы, признает, что на данный момент он совсем не представляет никакой угрозы.
Крис убирает пистолет обратно в кобуру на поясе и поворачивается к Челси.
— Он причинил тебе боль? Кто-нибудь пострадал?