– Ну спасибо…

Она зачерпнула из озера воду и ополоскала шею.

– Как получилось, что твой сын в тюрьме? Не отвечай, если не…

– Отвечу. – Камила вытерла ладонь о штаны. Посмотрела на луну – зрачки ее словно заволокло белой катарактой. – Бывает разная любовь. Спасительная, которая помогает не стать монстром. И такая, что развращает и губит. Бывает зло от недостачи любви. Может быть, Вика и этого Адамова в детстве лишали ласки? Но есть зло от переизбытка. Я слишком любила своего сына. Все ему позволяла. Если его репетитор говорил, что Макс уже полгода не посещает уроки, я врала, что он нашел другого репетитора, и не ругала за то, что он шесть месяцев тратил деньги на развлечения. Если к нам приходили гости и у них потом исчезали деньги из кошельков, я прикидывалась дурочкой и подбрасывала им в почтовые ящики в два раза больше украденной суммы. Я говорила друзьям и коллегам, какой чудесный у меня сын, пока Макс пил, приторговывал травкой и избивал свою подружку. Вот от подружки я и узнала все, чего не желала знать. Она пришла ко мне как-то – такая крошечная, беззащитная. Макс вынудил ее сделать аборт. Склонял к проституции. Он планировал стать сутенером. А я помнила мальчика, который мечтал о карьере циркового артиста.

– Ты не виновата.

– Родители виноваты всегда. Я отравила его любовью. И в тот вечер, после разговора с девочкой, которую он осквернил, я впервые ударила его – но было слишком поздно. Знаешь, что такое зло?

– Догадываюсь.

– Зло, осмысленное зло – это пошлость. Нет ничего пошлее человека, отдающего отчет своим действиям и упивающегося собственным падением. Но пошлость затягивает. И Макса затянуло. Его посадили за кражу золотых сережек. Он отнял сережки у женщины, Филип. Угрожал ножом и трогал грязными лапами ее уши. – Камила потеребила мочку. На ее изможденном лице было написано омерзение. – Галлюцинации… понятно. Но я видела моего Макса на пароме. В том самодовольном ублюдке с сигарой. И в коротышке, которому я размозжила череп. И в опьяненном безнаказанностью… как звали того наркомана? Вик, да.

– Камила… – Филип привлек ее к себе. Обнял, как сестру.

– Я потеряла суть разговора, – призналась она. – Я собиралась сказать что-то умное. – Камила подняла взгляд. Внимательно присмотрелась к мужчине, обнявшему ее посреди леса. – Я.… не помню, как тебя зовут.

Сердце рухнуло куда-то вниз, в незаполняемую пустоту.

– Филип.

– Точно, – растерянно сказала она. – И правда. – Камила пошатнулась – словно откровение отняло последние силы. – Иди за наручниками… – шепнула она.

– Нет! Нет же! – Филип тряхнул ее, как соломенную куклу.