Рядом с ними укладываю Двадцать Третью. Когда я волоку ее, у нее болтается язык. На ее зубах все еще алеет кровь.

На то, чтобы отдраить дом, у меня уходит несколько часов. Соскребаю кровь с поверхностей. Уничтожаю любые свидетельства родов. Если отвлечь от дома внимание, у меня может появиться шанс.

Перед тем как отдыхать, надо довести до конца еще одно, последнее дело – зарыть в землю вставку. Похоронить ее я решаю на собачьем кладбище. В паре футов от него Колли лежит в тени дерева в своей плетеной кроватке и нашептывает про себя какие-то секретики.

Впрочем, дело не только в похоронах. Здесь в земле лежит то, что мне очень нужно. Я хочу прочесть послание, которое Джек сунула тогда в жестяный ланчбокс с мордочкой Снупи и закопала под трупом собаки. Надеюсь, это я правильно выбрала место. Лопата скрежещет, наткнувшись на какой-то предмет. Грудная клетка. Но железного сердца в ней нет. Я откидываю ее в сторону лопатой, продолжаю копать, а когда вижу, что железной коробки нигде нет, шепчу:

– Да где же она?

Будто земля может мне ответить.

В конечном итоге мне не остается ничего другого, кроме как отказаться от дальнейших поисков. Написанные моей покойной сестрой страницы ушли в землю точно так же, как и она сама. Возможно, их потревожили падальщики. А может, сама Джек выкопала их очередной безлюдной ночью. Это ощущается последним ударом из долгой череды. Я даже больше не смахиваю слез. Пусть себе катятся.

– Что бы это ни было, теперь эта тайна останется с тобой навсегда, – говорю я ей.

Выкопав яму, я кладу в нее ярко-голубой контейнер с последней версией вставки, которую Мия разработала для щенков Двадцать Третьей. Последней, оставшейся в шкафу. Когда я несла ее из кабинета, мне все казалось, что она шевелится. Будто внутри суетилось энергичное, живое существо. Я взмахиваю лопатой, чтобы нанести решающий удар. Закопать ее в целости и сохранности или все же разбить?

– Спорю на что угодно, что она даже не работает… – вслух произношу я… – Вот будет забавно, если через все это мы прошли зазря. Кто его знает? Может, только пинкопотамус…

Я чувствую, что теряю здравость мысли, которая ускользает меж моих пальцев, как кусок шелка.

На голубую коробочку сыплется земля. Мне хочется, чтобы она поскорее скрылась из вида. Ее можно было бы разбить, но я не стала этого делать. Не знаю, что будущее уготовило нам с Колли. Зато знаю, что дам дочери все, что ей понадобится. Даже вставку? Я все швыряю и швыряю лопатой землю, потея и дрожа от напряжения. Неужели в один прекрасный день, когда моя девочка заговорит о лжецах и кострах, мне придется опять извлечь ее на свет божий?