Толпа чуть поредела, и я увидела, как человек с табличкой “Вдова” стоит, приобняв за плечи миниатюрную принаряженную даму. Она была в шелковой блузке и жемчужных сережках, густые волосы с проседью, асимметричное каре. Возраст ее угадать было трудно, своему спутнику она могла быть и матерью, и сестрой, а то и женой. Она встала на цыпочки, шепнула что-то ему на ухо, а он закивал и вдруг убежал — оказалось, забыли ее чемодан, и ее спутник протиснулся к ленте, попытался его схватить, но не успел, и чемодан поехал дальше. Она смеялась, а он, вернувшись с пустыми руками, хлопнул ее по заду.

Наскоро перекусив дома, мы поехали в церковь на репетицию венчания. Миссис Прайс добиралась сама и с дядей Филипом познакомилась в притворе храма. Дядя Филип протянул ей руку, но миссис Прайс со словами “А что ж так скромно?” бросилась ему на шею.

— Полегче, Энджи, — сказал отец. — Так и напугать недолго.

— По нему не скажешь, что он напуган. — Миссис Прайс стерла пальцем след помады с дядиной щеки.

— Так вот она, та самая Анджела! — Дядя Филип отступил на шаг, смерил ее взглядом и одобрительно кивнул. — Повезло тебе, Нил.

— Говорил я тебе, — отозвался отец.

— Что он еще говорил? — спросила миссис Прайс.

— А что? Я самое интересное упустил?

Все трое усмехались, словно это шутка, понятная только взрослым. Не знаю, чего я ждала от приезда дяди Филипа — может быть, надеялась, что он увидит ее насквозь и отговорит отца от женитьбы. Но дядя Филип точно так же, как все, поддался ее чарам.

Тут появился отец Линч и впустил нас в среднюю часть храма.

— А-а, маленькая моя воительница! — обрадовался он, увидев меня. Про акцию в клинике отцу я не рассказала, зная, что он бы не одобрил. — Вы воспитали прекрасную дочь, Нил, — продолжал отец Линч. — Есть чем гордиться.

Пока он включал свет, я опустила пальцы в сосуд со святой водой, но там было пусто.

— Воительница? — не понял отец.

— Да она у нас активистка! — ответил священник. — Правда, Джастина?

— Ничего я такого не сделала, — пробормотала я.

— О чем разговор? — спросил отец.

— О демонстрации в понедельник, — объяснил отец Линч. — В абортарии.

— Что делала в абортарии моя дочь?

— Да что вы, не подумайте плохого! Она была снаружи, у входа, вместе с нами. Протестовала. Молилась. Спасала детей.

— Джастина? — повернулся ко мне отец.