Опять.

Марни задыхалась от возбуждения, взволнованная собственным открытием.

— Мы? — повторила Грета.

— Да. Ты будешь одним из моих инвесторов.

Марни было свойственно принимать решения за других, не спрашивая их согласия.

Грета отвела взгляд в сторону. Порой Марни слепила как солнце, если смотреть прямо на неё.

— Марни, идея замечательная. Однако в больнице я больше не работаю. Живу на пенсию. Я не бедствую, но излишков у меня не остается.

— Ты лгунья, моя милая Грета, — вспылила Марни. — Ты живешь в доме, построенном на мои деньги. А он стоит больших денег. Ты взяла их у меня, когда я думала, что с меня достаточно и больше я к этому не вернусь. Я была счастлива, что ты отцепилась от меня, и мне тогда казалось, что оно того стоит. Возможно, так и было. Но теперь…

Марни глотнула вина и вытерла конденсат с бокала. Маникюр у нее был немодный. Французский.

— Теперь ты можешь заложить этот дом.

— Не могу, Марни. И не стану.

— Послушай, — сказала Марни, внезапно переключаясь на более мягкий тон. — Я изменила жизнь миллионов. И смогу это сделать ещё раз. Ты передо мной в долгу.

С Марни трудно было спорить. Последнее слово она всегда оставляла за собой.

— Ты творила чудеса, — отвечала Грета, осторожно подбирая слова. — Это так. Я знаю. Допускаю, что тебе есть ещё что предложить. Но теперь тебе придется обойтись без меня. И вовсе не потому, что я тебя не уважаю и не люблю. У меня просто нет средств, Марни. Да и желания, честно говоря, тоже нет.

Лицо Марни стало непроницаемым. Она сидела с невозмутимым видом напротив своей бывшей соратницы, которая некогда была её правой рукой. Напротив женщины, которая помогла ей реализовать свою мечту.

— Почему ты не обратишься к своей «армии»? — спросила Грета. — Наверняка у тебя по-прежнему много верных сторонников. Почему не объявить сбор средств на свой проект?

Взгляд Марни вспыхнул.

— Теперь это исключено.