– Кого «нас»?

– Нас, дважды сирот. Так нас называют. А еще называют «побочными жертвами». Такие названия придумали для детей убитых женщин. Названия придумали, а вот закон – нет. Например, мой отец, когда выйдет из тюрьмы, сможет претендовать на пенсию, положенную ему как родственнику умершего кормильца. А я претендовать не могу. Детям жертв терроризма или мафии положено пособие, а нам – нет. Мне еще очень повезло, потому что меня растила тетя. Многие попадают в детские дома или приюты. Такими нелегко управлять. Когда убили маму, я была в доме, а исходя из документов, все случилось в гараже. Многие же из нас видели, как убивали их мать, а потом, и очень скоро, как отец кончал с собой. В пятидесяти процентах случаев дело заканчивается именно так. Мне очень повезло. Поэтому не надо меня ограждать. Не надо. Я этого не хочу.

24 января

24 января

На следующее утро Джулия с помощью двух грузчиков распаковывала комод в стиле ампир. Увидев краем глаза входящих Безану и Пьятти, она, склонившись над упаковкой, приветственно помахала им ножницами.

– Сейчас иду, только закончу здесь, а то мне надо отпустить машину.

– Конечно, не торопитесь, – ответил Безана, с любопытством разглядывая развешанные по стенам гравюры.

Иларию заинтересовал старинный, похожий на алебарду садовый нож с источенной жуками рукояткой и до блеска начищенным лезвием.

Джулия расписалась в получении, попрощалась с грузчиками и выдохнула, откинув волосы со лба.

– Я готова. Кофе хотите?

Безана и Пьятти кивнули и уселись все в те же маленькие кресла в стиле ар-деко. Джулия позвонила в соседний бар и заказала три эспрессо.

– Вчера мы были в муниципальном архиве в Боттануко и узнали, что вы интересовались историей Верцени.

Джулия на миг застыла, а потом резко откинулась на спинку кресла, упершись ногами в пол.

– Интересовалась, несколько месяцев назад, еще до всех этих ужасов. Мне хотели продать подборку фотографий и гравюр XIX века, утверждая, будто они принадлежали семье Верцени. Тогда я попыталась уточнить их подлинность.

– И вы их купили?

– К сожалению, купила. Когда же я показала их одному знакомому коллекционеру, он поднял меня на смех. Сказал, меня надули.

– Почему?

– Я купила весь архив, чтобы заполучить портрет Верцени. Кстати говоря, очень неплохую гравюру. Там еще была его детская фотография, где он в шляпе и при галстучке. Но, как потом оказалось, это был не он.

– Можно взглянуть на гравюру и фотографию?

– Я их продала ровно через неделю. Естественно, сказала, что это Верцени.