Лиловые стены в Центре эстетики Даны были разрисованы бабочками и феями, а блестящие нити спускались с потолка на полки, где были разложены лаки для ногтей и тени для век. Запах сандалового масла перебивал аромат благовоний, зажженных у входа. После смерти Даны Перего центром управляла Кончита, ее кубинская коллега.

Пьятти и Безана показали ей фотографию, и она сразу узнала мужчину:

– Это Габриэле, точно он. Поклонник. Он очень много денег тратил на кремы, средства для похудения и от морщин. Мы ему делали даже инъекции гиалуроновой кислоты. Он помешан на своей внешности.

– Габриэле был клиентом Даны?

– Да, конечно, он все время спрашивал Дану. Если он был в городе, то заходил к ней три-четыре раза в неделю. Чтобы записаться, присылал нам сообщения даже из-за границы.

– А сейчас?

– Центр был закрыт по случаю траура, его открыли только вчера, – ответила Кончита, пожав плечами. – Почему вы спрашиваете о Габриэле? Он всегда был вежливым и милым. Замечательный человек.

– Да, мы знаем, – ответили оба, опасаясь возбудить подозрения. – Он мог бы стать очень интересным свидетелем.

– Свидетелем?

– Пока мы ничего не можем сказать. Наоборот, мы просим вас о любезности сохранить наш разговор в тайне.

Женщина с готовностью согласилась:

– Конечно, конечно. Я человек надежный, не болтливый. Очень надежный.

– Вот и прекрасно, – улыбнулись оба.

Довольные, что им удалось найти зацепку в контактах Перего, Пьятти и Безана сели в машину.

– Он знал Анету, Мелиссу и Дану. Был знаком с Росселлой и Бруно, – подытожила Илария. – Что-то слишком много совпадений, тебе не кажется?

– Существует презумпция невиновности, Пьятти. Нам надо быть осторожными. К сожалению, у нас нет тех средств, которые есть у полиции. Мы не можем остановить его на улице и заставить «дыхнуть в трубочку». Даже если мы каким-нибудь хитрым способом умудримся это сделать, у нас не будет аппаратуры, чтобы сделать анализ. С другой стороны, есть еще одно совпадение, гораздо более серьезное.

– Если его узнает мать Мелиссы, клянусь приковать себя цепью прямо перед полицейским участком в Бергамо, – заверила Илария.

– Не надо приковывать себя ни к какому полицейскому участку, – отозвался Безана. – Тебе все равно придется снять оковы: тебя ведь никто не приговаривал к пожизненному заключению.

Илария опустила глаза и замолчала. Может, Марко прав.

Теперь им предстояла, пожалуй, самая трудная задача: встреча с матерью Мелиссы. Синьора Эльза возобновила работу в пекарне на следующий день после похорон дочери. Она поручила заботу о пекарне помощнику-сенегальцу и жестом пригласила Безану и Пьятти в заднюю часть дома. Они поднялись по узкой лестнице, стиснутой облупленными стенами, и оказались в квартире, расположенной точно над пекарней. В гостиной еще оставались вещи Мелиссы. На столе, аккуратно вычищенном, лежали стопкой книги по юриспруденции. Кто-то позаботился о том, чтобы после уборки положить их на место. Пуховик и шарф висели у входа, а у самой двери, на блестящем и чистом кафеле, одиноко стояли домашние тапочки (их тоже заботливо приподняли, чтобы навести чистоту, а потом поставили на место).