— Фу-у-у-у, — не просыпаясь, протянула левая голова.

— Никогда не привыкну, — пожаловалась средняя голова Горыныча, скорчив брезгливую мину, но продолжая наблюдать за тем, как Кащей разгребает угли.

— Слушай, а веточкой нельзя? — поинтересовалась правая голова.

— Можно, — согласился Бессмертный, — но я уже всё достал.

— Кащеюшка! — вдруг подала голос Баба Яга, — тебе б тоже ромашки покушать. Ну, или отварчика попить. Глянь вон, как левой голове хорошо. Сопли пузырит, лапы в огонь не суёт. Идиллия!

Две головы Горыныча и Кащей удивленно посмотрели на Ягу.

— Что? — недоумевая, спросила та.

— Отпустило? — спросил Бессмертный.

— Не до конца, — пожаловалась старушка. — Длинные словарные конструкции строить не могу.

— Вот и не надо, наверное, — сказал Кащей и кинул одну картофелину Яге.

— Благодарю, — сказала та и тут же поинтересовалась: — Так чего там с братом-то вышло? А то мы до твоего дежавю так и не доберемся.

ТОГДА

Две следующих недели старший развлекался. Отрубал себе конечности, затем прижимал их к обрубку и, закинув что-либо съедобное в рот, любовался, как срастается плоть; протыкал себя ножом, засекая, насколько быстро срастаются раны; вскрывал вены, выкалывал сам себе глаз. И всё время ел — организм затрачивал колоссальное количество ресурсов на восстановление.

— Гроза приближается, — стоя у окна и разглядывая наливающееся свинцовой тяжестью небо, сообщил Кащей-младший, пока старший брат вбивал себе в голову гвоздь.

— И чо?

Старший брат тоже подошел к окну, встав чуть за спиной у младшего.

— Ну как! Я тоже стану бессмертным, — объяснил Кащей-младший.

— Знаешь, — старший брат выдернул из головы гвоздь, и рана с чавканьем стала затягиваться, — наверное, не станешь.

— Это почему? — спросил Кащей-младший, начиная поворачиваться к брату и видя, как тот протягивает к нему руки.

В следующее мгновение он ощутил толчок в спину, не удержал равновесия и, перевалившись через подоконник, полетел вниз головой.