— Да ты затейник! — зааплодировал Старший. — Но почему-то мне кажется, еще более ёбнутый, чем я. У меня всё понятно, подчинить, покорить, потому что доминировать люблю. А ты — просто маньяк. Вот какой толк в том, что ты над крысой издеваешься?

— Погоди, смотри!

Младший вновь побежал к буфету и достал оттуда банку с пшеницей, горсть которого насыпал сантиметрах в двадцати от мордочки умирающей крысы. Невзирая на агонию, грызун, едва перебирая лапками, пополз к зерну, волоча за собой вывернутые наружу потроха, оставляющие влажный грязно-красный след на грубом деревянном столе. Одна кровавая ниточка кишок зацепилась за торчащий из доски сучок, но зверёк упорно скрёб лапками в сторону пищи до тех пор, пока ниточка не лопнула, позволив продвигаться дальше. Из обоих концов тоненькой кишки полезло, смешиваясь с кровью, крысиное дерьмо, а зверёк продолжал двигаться, пока не добрался до еды. А достигнув цели, принялся, похрустывая зернышками, жрать.

— Младшенький, ты чистой воды маньяк! Прибей её, чтобы не мучилась! Издеваться над животными без цели…

— Не без цели, братец. Не без цели.

— Дай я её сам добью, — старший попытался забрать у младшего тесак.

¬— Погоди-погоди! — выставил ладонь в останавливающем жесте Кащей-младший и кивнул на стол. — Смотри лучше.

На столе происходило невероятное.

С каждым съеденным зернышком рана грызуна кровоточила всё меньше, а кишки буквально на глазах втягивались внутрь туловища. Когда зерно было доедено, разрез почти полностью затянулся.

— А-хре-неть, — зачарованно прошептал старший, не в силах оторвать взгляд от зрелища.

— Я дурак! — еще раз обозвал сам себя Кащей-младший. — Бессмертный и неуязвимый — это разные вещи, брат.

На этих словах крыса решила, что ей хватит сил убежать от мучителей и, прыгнув со стола на пол, понеслась к дыре в углу. От неожиданности старший дернулся, а младший сжал руку в кулак и изо всех сил ударил по грецкому ореху, оставшемуся здесь после вчерашнего эксперимента.

Грызун, будто на всей скорости запнувшись о невидимую преграду, кубарем покатился по полу, и возле норки остановилось уже бездыханное тельце.

— Аккумулируется, значит, смертушка, — удовлетворенно улыбаясь, пробормотал младший брат, глядя на недоумевающего старшего и отряхивая ребро ладони от осколков ореховой скорлупы. — Аккумулируется.

— То есть, пока цел орех, убить прошедшего через твоё устройство невозможно?

— Ну, есть нюансы, но в целом, ты правильно понял.

— Мы ж теперь историю перепишем! — восхищенно тряс младшего брата за плечи старший Кащей. — Нам же теперь любые горы по плечо и моря до колена.