— Ну и всё! Я выйду, скажу «Елочка зажгись!», Кащей на рубильник надавит и ёлочка засветится. Отрепетировали? Иди вон, лучше за Ягой присматривай, а то она уже во всю снадобьями барыжит. А мы обещали, что праздник будет благотворительный.

Презрительно фыркнув, Василиса отодвинула угол занавеса и проскользнула в зал.

— Яга, ты в своем уме? Ты чего тут за распродажу устроила-то?

— Ш-ш-ш-ш! — схватив Василису за рукав, старушка притянула цареву дочку к себе и прошептала: — оглядись, девочка. Оглядись внимательно. И скажи мне, что видишь?

Василиса собралась быстро повернуть голову, но Яга всё тем же шипящим шепотом предупредила.

— Не сразу. Не привлекая внимания.

— А что там? — так же шепотом спросила Василиса, делая вид, что роется в разложенных на лотке амулетах.

— Костюмчики.

— А что с ними не так? — Василиса проводила взглядом малыша в маске зайца с полной жменей конфет, торопившегося покормить Горыныча. — Зайчики, белочки, снежинки, лисички, волчата, звездочеты.

— Некоторые зайчики не великоваты ли?

Василиса подняла взгляд и увидела, что в толпе детей возвышался заяц-переросток. Нелепым выглядел и надетый на нём засаленный плащ.

— Который в оранжевом плаще?

— Да. Хотя я бы назвала его плащ желтым. И эта детка — явно не детка.

— А кто?

— Именно этот незапланированный аспект проводимого нами мероприятия я и пытаюсь выяснить при помощи импровизированной лоточной торговли. Этот на первый взгляд выглядящий кощунственно прием на самом деле является некоторым прикрытием, — перешла на привычную манеру разговора старушка, — позволяющим мне курсировать по всему помещению, не вызывая подозрений у тех, кто вызывает подозрения у меня.

— А кто это может быть?

— Я не знаю, — Яга посмотрела Василисе в глаза, — но этот зайчик явно перепутал лужайки.

— Я Кащея с папенькой предупрежу.

— Кащея, да, предупреди. Папеньку не надо. Он у тебя хладнокровием не отличается, начнет шуметь, ногами топать, голосить. Осмелюсь предположить, что в сложившейся ситуации такое поведение вряд ли можно считать уместным.

— Поняла.