Все последние дни Леимлине вообще не могла думать ни о чем другом, как только о двух осликах, везущих ей на маленькой тележке небывалую удачу. По вечерам вместе со своим супругом Болдижаром Леимли они уютно усаживались в кресла и подсчитывали, что при двух поездках в день заработают ежемесячно, за вычетом обязательных семнадцати процентов, шесть тысяч восемьсот форинтов. Но если совершать три поездки… конечно, три поездки очень трудно сделать, во всяком случае, так говорят возчики, но им нельзя верить на слово, так как они работают для кооператива, а значит, и не очень-то надрываются. У супругов же Леимли имеется большой опыт, как увеличить прибыли, уж они-то придумают, как три раза в день обернуться с одной упряжкой ослов между угольным складом и местами доставки угля. И даже не три, а четыре раза — все зависит в конечном счете от находчивости, от коммерческой оборотливости и от личной инициативы… У людей гораздо больше инициативы, когда они работают на себя. Конечно, если бы ослики были собственностью какого-нибудь государственного предприятия… Такое предположение заставляло супругов Леимли весело посмеиваться. Они радовались своей находчивости, тому, что ни в чем не уступают предприимчивости Гайначков. Болдижар Леимли за мизерное вознаграждение («слава богу, что хоть это есть у него!» — суеверно стукнула три раза по дереву стола его супруга) работает целый день, возвращается домой иногда только поздно вечером, потому что после работы бывают еще и политзанятия. («Представьте себе, Болдижар, бедняжка, ходит на политзанятия, где ему в его лысую голову вбивают, что он принадлежит к классу эксплуататоров», — рассказывала об этих занятиях мужа Леимлине.) Значит, Болдижар не может лично заниматься делами, скажем, ослиными. Но недаром его жена, урожденная Илонка Шробахер, чуть не со дня рождения наделена коммерческой жилкой, на нее можно вполне положиться. Она и дело обделает, и Гайначку за нос проведет при расчетах, в этом никакого сомнения быть не может.

И вот наступил торжественный момент, когда Леимлине положила наконец, тщательно пересчитав, на круглый полированный столик Гайначков пачку денег: аванс за осликов. Сделка совершалась в комнате, стены которой сверху донизу были увешаны картинами. Казалось, что все находившиеся в комнате обдумывали стратегические планы: таким напряженным было общее молчание. Правильно ли они делают, заключая договор об эксплуатации осликов совместными усилиями? Делить пополам расходы, безусловно, приятно. Но делить и доходы — это просто ужасно, уж не говоря о том, что все такие деловые связи (даже если обе стороны — и Гайначка, и Леимли — люди благородные) ведут в конечном счете к столкновениям и грызне. Для этого достаточно малейшей ошибки в подсчетах при ежедневной выплате процентов — и готово, подозрение закралось в душу… Нет, нет! Настоящее частное предприятие должно быть по-настоящему частным! Единоличным предприятием называется такое, где человек один, а не вдвоем!