— Правильно, сон — лучшее лекарство… А знаете, что вам еще поможет? — ехидно проговорил Гранач. — Орехи. Ешьте побольше орехов, они вам нейтрализуют кислоту. Можете мне поверить. Ступайте в магазин или на рынок, купите себе побольше орехов, а если почувствуете колики, то скорей суйте в рот орех…

— Как, как? Прошу покорно…

— Говорю: суйте орех прямо в рот…

— Это я уже слышал. Да ведь они дороги, орехи-то, двенадцать форинтов кила вместе с скорлупой.

Эта «кила» всегда выводила Гранача из себя. — Кила, кила, — передразнил он и поморщился. — Что? Дорогая кила? — переспросил он, повышая голос.

Громкий голос Гранача немедленно пробудил в Тинко швейцарский дух, и он зашипел в сторону балкона. Это шипение еще больше разъярило Гранача.

— А вам-то что до того, что кила дорогая? Вам ведь достаточно прийти с корзиной в сад ночью, в подштанниках, и подобрать все то, что стряхнул с дерева ветер, а еще и то, чего ветер не стряхнул: вы ведь и сами можете дерево потрясти. Вот тогда сможете столько орехов жрать, сколько влезет, да и даром к тому же…

Конец фразы Гранач произнес подчеркнуто резко, затем повернулся к жене: что она на это скажет?

— Не дрожи! — сказала жена. — Отойди подальше от перил!..

— Жрет свинья, — отпарировал Тинко, поднося сложенные рупором руки ко рту. — Понимаете? А я не свинья. И мне наплевать на ваши орехи… Пусть дьявол утащит в ад вашу скупую душонку.

Тинко отошел немного в сторону, и луна ярко осветила маленькую корзинку с орехами, которую больше не закрывали подштанники. Он опять заговорил:

— Вам даже этих паршивых орехов жаль!.. — Он схватил корзинку и высыпал орехи на землю. — Вот они! Подавитесь этими гнилыми, червивыми орехами! И вам не стыдно?.. Вы что думаете: какое теперь время? Теперь для всех демократия! Понимаете? — неожиданно закричал он, забыв о всякой осторожности. — Демократия теперь! Сейчас нельзя торговать орехами. Нет теперь такого, чтобы «мои орехи, твои орехи, его орехи»! Орехи, что ко мне в сад падают, — мои, а которые к вам, — ваши. Потому теперь демократия! Понимаете вы это, сиропозаводчик паршивый, буржуй недорезанный?..

Гранач дрогнул. Он шепнул на ухо Эстер:

— Я так и знал, что он вспомнит о заводе…

— Не сдавайся, Белу! Не давай себя запугать!

— Примите к сведению, что социалистическое государство защищает собственность трудящихся… Если не верите, то могу показать… Черным по белому напечатано!

— Ты брось мне дурочку ломать! Лучше о своем заводе расскажи.

Это слово «дурочку» ударило Гранича прямо в грудь, он даже попятился назад. Эстер схватила его за руку, глаза ее сверкали, призывая не сдаваться.