— Знаю.

Тисон задумчиво посасывает сигару.

— Ну, для этого мне и не надо было приходить сюда. Обошелся бы и без тебя.

— Кума Перехиль сказала, что…

— Брось, Каракола! — Комиссар взмахом руки заставляет ее умолкнуть. — Брось. Пришел, потому что дергаю за любую веревку… Кто знает? Чем черт не шутит?

Да уж. Видно, вконец отчаялся, если решил обратиться к ясновидящей. Особых надежд, впрочем, не питая. Это уж само собой. Он — старый пес, он зубы на этих делах съел и видал и не таких сказочниц. Но недаром же сказал только что: «Чем черт не шутит?» Простая логика подсказывает, что последнее убийство было совершено до того, как упала бомба. И после такого Тисон не склонен пренебрегать ничем. И хвататься будет за любую идею, какой бы абсурдной она ни казалась. Встреча с Караколой — тоже выстрел вслепую. Очередной. И кажется, не последний.

— Вы верите, что на мне почиет благодать?

— Что? Кто почиет?

Женщина рассматривает его боязливо. Не отвечает. Тисон, сильно всосав дым, заставляет огонек на конце сигары разгореться ярче.

— Нет. Не верю. Ни в твою благодать и ни в чью.

— Зачем же тогда пришли?

Хороший вопрос, говорит себе комиссар. Дельный.

— Служба… — отвечает он. — Надо выяснить кое-что… А оно никак не выясняется… Но вот что, Каракола. Надо думать, кума сказала тебе — со мной лучше не финтить.

Из тьмы появляется черный кот и, обогнув стол, начинает тереться о комиссаровы сапоги. Тебя только, тварь, не хватало.

— Так что скажи сразу и честно, видишь ты что-нибудь такое, что может мне пригодиться? Не видишь — не беда. Встану да пойду. Прошу только об одном — время мое даром не трать…

Каракола замирает, устремив немигающий взгляд в одну точку где-то за спиной Тисона. Наконец она смыкает веки — комиссар воспользовался этим, чтобы отшвырнуть кота, — и вот снова поднимает их. Смотрит с отсутствующим видом на жалобно мяукающего зверя, а потом — на посетителя:

— Вижу мужчину.

Комиссар — в углу рта дымит сигара, — навалившись локтями на стол, мрачно подается вперед.

— Ты это уже говорила. Меня интересует, как это связано с теми местами, по которым бьют французы.

— Не понимаю, о чем вы.