– У нас в «Фаланге» уверены, что имело место предательство. И наши люди попали в засаду.

Фалько перевел на него взгляд:

– Вы уже намекали. Что я могу на это сказать?

– Вам и второй женщине удалось выжить.

– Посчастливилось. Ей и мне. И далось нам это счастье непросто.

Адмирал выпустил густой клуб дыма. Правым глазом сквозь синевато-серое, медленно рассеивающееся облако мрачно взглянул на Поведу:

– Вы, надеюсь, не подвергаете сомнению лояльность моего сотрудника?

– И в мыслях такого нет. Но посудите сами, каковы факты – мои товарищи перебиты, ваш человек уцелел.

– Эта девушка, Ева Ренхель, – она тоже из ваших, – возразил адмирал. – Однако сумела выбраться. Надо будет послушать ее версию.

– Послушали уже, – сказал Поведа. – Полностью совпадает с вашей.

– А где она сейчас?

– Мы пока поселили ее в Женской секции «Фаланги».

– Пока не решится ее судьба, вероятно?

– Именно так.

– Ага…

Что-то странное, непривычное, подумал Фалько, было в том, как сегодня говорил адмирал. Чего-то он явно недоговаривал. Создавалось впечатление, что, глядя на Поведу, он видел то, чего не видел Фалько.

– От этой неудачи мы оказались в очень скверной ситуации, – сказал фалангист. – И опасаемся за жизнь Хосе Антонио. Сейчас его уже, вероятно, судят в Аликанте. Разыгрывают фарс, верней сказать.

– Справедливого приговора не ждете? – сказал адмирал. – Не те времена?

– Нет, конечно, не жду. Но наше вмешательство еще больше усугубит его положение. – Поведа взглянул на Фалько с плохо скрываемой злобой: – Вся эта история сильно ему напортит.

Адмирал подбородком показал на Фалько: