Уже никто не прошепчет почтительно королю заморского королевства:

«Ваше величество, чернь ропщет, что Вы себе в любовницы взяли фрейлину-иноверку…»

В упомянутом заокеанском государстве правителю сейчас демократично рявкают: «Мистер, вы имели орально-пенильное сношение с интерном?»

Не лелею надежды, что никто до меня не приходил к такому нехитрому выводу, но приятно осознание: «А я ведь сам допёр до этого!»

В эпоху Нострадамуса я бы написал «волнующую поэму» о хирургии. Однако ныне на такого рода поэмы нет спроса.

По нынешним временам, в соответствии с требованиями Evidence Based Medicine, труды обожаемых дедов отечественной хирургии типа «Этюды желудочной хирургии» или «Очерки гнойной хирургии» бросят за самую нижнюю, восьмую классификационную градацию[72] по причине сомнительной достоверности приводимых авторами фактов.

Ну, а коли сегодня хирургические поэмы профессионалам не нужны, то остаётся писать их для мирян.

Кто-то из наших башковитых земских врачей говаривал, что истории болезни нужно писать вечером, в спокойной обстановке – только тогда можно анализировать каждое клиническое наблюдение.

По поводу вечернего заполнения медицинской документации можно поспорить – я советую делать это у постели больного. Кроме того, история болезни даже врача частной практики (я уже не говорю о государственном госпитале) – не место для анализа. Там нужно думать о собственной безопасности.

Анализ же своих больных – неоднократное прокручивание ленты клинических событий – нужно делать все 48 часов в сутки. Будем откровенны, не каждому это дано – не достаточно смотреть, нужно уметь видеть. А умение видеть приходит не сразу.

Анализ – длительный процесс пережёвывания мозговой жвачки. Результаты анализа сначала требуется проболтать с кем-либо из коллег – peer review. Потом изложить на бумаге. Раньше было труднее: напишешь – положишь в стол, через несколько недель перечитываешь – убеждаешься, что это всё BS (дерьмо коровье), и пишешь опять.

Сейчас проще – есть Интернет, где при желании можешь найти достойных для peer review, которые тебя с превеликим удовольствием пропустят через мясорубку «дружеской-доброжелательной-критики».

К старости начинаешь получать удовольствие не только от каждого вызова молодого коллеги на консультацию или просто» «Can you give me a hand?» – «Ты мне поможешь?» – «Ага! Я ещё нужен…» Получаешь юношеское – мальчишеское! – удовольствие от каждого чуть-чуть необычного случая – «Ага! Какой же я умный…»

Именно это держит нас живыми. Конечно, молодые, возможно, клянут меня: «Чёрт старый, опять завёл бодягу…», – но я с удовольствием злоупотребляю их культурным уровнем и своим служебным положением.