— Чего лопухи развесил? — пасмурно процедил он сквозь зубы. — Вон бригадир идет, зови кран, пора начинать резку.

Паренек сглотнул подступивший к горлу комок, однако чувств своих не выдал. За шесть месяцев пребывания в цехе он научился понимать больше, чем за предыдущие семнадцать лет. Хоть ему, малолетке, и не положено по закону, но он уже сверхурочно работал, и на конвейере «пахал» — в конце прошлого года, в самую рвачку, когда сборщики так раскалены штурмовым нахрапом, что попробуй сделай что-нибудь не так — крик и ругань повалятся снежной лавиной. Заводской цех — не скамейка у подъезда, на которой каждый вечер собираются друзья-приятели почесать языки о девчонках, похвастаться тряпками, попеть под гитару. В цехе важна работа и человеческое отношение к ней, а не то — какие у тебя джинсы и целовал ли ты Любку из шестого подъезда… Толя смиренно встретил испытующий взгляд бригадира, опустил глаза на свой лист.

— Олег, закончили? — спросил Игорь, довольный тем, что вот и в чугунолитейном организовалась новая бригада: Стас настроен на серьезную работу. Правда, радость омрачало поведение Померанцева: он опять приходил в чугунолитейный и пытался спровоцировать ребят на показуху. Но теперь ребята вообще не стали с ним разговаривать.

Не дожидаясь ответа, бригадир подошел к стеснительно замершему пареньку, положил руку на его худенькое плечо:

— Толька, а этот лист, никак, ты разметил?.. Ну, пацан, молодец! Олег, посмотри, как он толково расположил шаблоны. Хорошо, Толик. С завтрашнего дня Олег будет учить тебя варить.

Толя пытался сдержать ликование, но предательская улыбка осветила его лицо. И тут Олег вдруг поймал себя на мысли, что ему похвала Игоря не менее приятна, чем Толе. «Надо забрать у Гришанкова заявление, — мелькнуло у него. — И бригада путем, и работать стало интересней, чего зря ломаться?»

— Олег, — сказал Игорь. — Сейчас обед начнется, а мне в одно непыльное место слетать надо. Может, я задержусь там, так ты скажешь сварщикам, что делать.

— Давай, — весело кивнул Олег.

Игорь специально оставил вместо себя Крушина: в последнее время он заметил в поведении Олега перемену к лучшему. Крушин перестал спорить из-за каждой копейки, кричать о своей неоперившейся семье. Последние дни он часто бывает задумчивым. Понимая, что как от комсорга от него требуются какие-то безотлагательные действия, Игорь решил посильней втянуть его в бригадные заботы: «Пусть поучит Толика. Наставничество, как говорит Серегин, прежде всего учит смотреть на себя глазами ученика…»

Быстро шагая в сторону заводоуправления, Игорь вспомнил, как ненавязчиво втягивал его в общественную работу Сидорин, когда был комсоргом сборочного. По сути, Станислав вывел его на широкую дорогу интересной жизни. Конечно, когда-нибудь Игорь и сам бы вышел на нее, но когда? Без доброго, толкового совета на поиск своей судьбы-дороги уходят годы проб и ошибок, колебаний. В одиночку или не в той компании легко растеряться, даже заблудиться. Почему многие ребята сейчас то и дело бегают с места на место? Да только потому, что ищут, стараются найти свою судьбу-дорогу, а не легкого времяпрепровождения. Желание легкой жизни приходит потом, когда поиск заходит в тупик, когда человек разочаровывается в своей судьбе, — тогда хлеб из насущного и превращается в хлеб наживы.