– А! Вот наш путешественник! – весело крикнул по-французски человек с фонарем в руке.

– Ага! Так я въехал в Ренн? – спросил Барассен, щурясь на свет.

– Нет, вы от него на расстоянии трех ружейных выстрелов. Да только в эти печальные времена моей гостинице пришлось бы совсем худо, если б я не вздумал маленько заворачивать путешественников, едущих в город.

Видя, что гигант смотрел тревожно на пятерых парней с подозрительными лицами, окружавших телегу, трактирщик прибавил: – Это мои прислужники; они явились на шум колес вашей телеги, чтоб отпрячь лошадь и снести ваши вещи.

– Мне очень жаль, что я причинил им напрасное беспокойство, потому что мне непременно надо быть в Ренне, и каким бы ни было расстояние до города, я не могу остановиться на дороге, – сказал Барассен, подбирая вожжи, чтоб хлестнуть лошадь.

– А, если у вас в Ренне дела, не терпящие отлагательства, то я отказываюсь от своего намерения залучить вас к себе, – любезно отвечал трактирщик, делая знак своим людям, чтобы они очистили дорогу для лошади.

– А мне очень жаль, что я не могу остановиться у вас. Но, вы понимаете, дела прежде всего, – сказал путешественник, стараясь в свою очередь быть любезным.

– Как же! Это совершенно справедливо.

Гигант поднял кнут, чтоб ударить лошадь.

– А! Кстати, – сказал трактирщик, – раз уж вы едете в город, окажите мне услугу.

– С удовольствием. Какую?

– Скажите Карюжу, что завтра утром я буду у него.

– А где я увижу Карюжа? – спросил великан, опуская кнут на спину лошади, которая тронулась шагом.

Трактирщик пошел за ним, крича:

– Когда вы доедете до ворот Ренна, Карюж, начальник поста, потребует у вас бумаги.

При этих словах Барассен так сильно дернул вожжи, что, если б удила не разлетелись пополам, они рассекли бы лошадь от рта до хвоста. Осмотр бумаг не входил в его планы.

– Так что ж? Разве вы не едете? – спросил удивленный трактирщик.

– Я думаю, что со мной что-то случилось, посветите-ка своим факелом.

– Так это правда. Удила лопнули… А! Вот счастливый случай для меня. Потому что если только вы не захотите довести животное за уши до Ренна, то должны оставить его и вашу телегу до завтрашнего утра здесь, а вам остается отправиться в город пешком.

– Зачем же мне уходить, дорогой хозяин? Вы так любезно приглашали меня остановиться у вас, что я просто не могу отказаться, – сказал, улыбаясь, Барассен, вылезая из телеги.