— Я не сказал, что это он.

— Стало быть, за Сансака?

— И этого я не сказал. Но позвольте мне закончить, государь. Естественно, этот друг не в неведении о чувствах, которыми Ваше Величество изволили почтить молодую герцогиню.

— Что же, твой друг испытывает желание прогуляться в Бастилию?

— Нет, государь, мой друг испытывает желание дать королю доказательство своей совершенной преданности.

— Говори ясней, черт тебя дери!

— Да ведь и дело непростое, государь. Если бы речь шла обо мне, я бы, конечно, ничего не стал говорить. Итак: говоря честно и откровенно, мой друг открыл мне сердце. Он дал мне понять, что намерен принять звание супруга, не домогаясь супружеских прав. Ваше Величество улыбается — стало быть, вы начинаете понимать… Ясно, государь, что вскоре молодой герцогине понадобится защитник. Она должна быть выше подозрений! Вослед ей не должно быть улыбок. А кто может вбить клевету в глотки сплетникам, кто может стереть улыбки с уст, как не человек, которому это право даст звание супруга, подкрепленное доброй и прочной шпагой?

Король задумался на несколько минут и наконец сказал:

— Ты прав.

Ла Шатеньере весь затрясся от радости.

— Что мне передать другу? — спросил он.

— Передай, что королю приятно иметь такого друга, как он, что его преданность будет вознаграждена сторицей. Теперь скажи: фамилия твоего друга — Ла Шатеньере?

Фаворит глубоко поклонился. Король дружески похлопал его по плечу:

— Скажи ему, что я доволен им. Месяца не пройдет, как он получит титул герцога де Фонтенбло.

Чтобы скрыть сиявшую в глазах радость, Ла Шатеньере опять поклонился, согнувшись чуть не до земли, а король с презрительной улыбкой думал:

«На, на косточку!»

Ла Шатеньере, сияя, вышел от короля. В передней он встретил капитана гвардии Монтгомери, который взял его за руку и сказал:

— Думаю, дорогой друг, нам надобно поговорить об очень важных и срочных делах.

Помимо прочих своих достоинств Монтгомери в совершенстве владел одной наукой, которую продвинул ее до предела своих возможностей: наукой подслушивать у дверей.

Разговор короля с Ла Шатеньере он тоже слышал.