На момент начала восстания в Варшаве оставалось около 700 тысяч человек; число погибших гражданских оценивается в 150 тысяч. Из выживших 55 тысяч переправили в Освенцим и другие концентрационные лагеря, 150 тысяч – в рейх, чтобы сделать из них рабов, 17 тысяч поместили в лагеря для военнопленных; 350 тысяч расселили по Польше. Как сказала романистка София Налковска, Варшава стала «одним из многих мертвых городов истории», а ее жители «новыми обездоленными»[455].
«Этот город должен совершенно исчезнуть с поверхности земли, – отдал приказ Гиммлер. – Ни один камень нельзя оставить на своем месте. Каждое здание должно быть стерто до самого фундамента». Все, что удалось забрать, погрузили в 40 тысяч железнодорожных вагонов и отправили в Германию. Брали без разбору, от сокровищ и предметов искусства до веревок, бумаги, свечей и кусков металла. Затем принялись за работу особые подразделения, именуемые
Только с помощью последовательного геноцида, массовых депортаций и тотального разрушения можно стереть большой город. Но даже после этого… была ли Варшава по-настоящему мертвой?
Только с помощью последовательного геноцида, массовых депортаций и тотального разрушения можно стереть большой город. Но даже после этого… была ли Варшава по-настоящему мертвой?* * *
Когда советские части вошли в Варшаву 17 января 1945 года, то они оказались в «городе призраков». «Я видел много разрушенных городов, – сказал генерал Эйзенхауэр, – но нигде более не сталкивался с такой степенью осознанного уничтожения, осуществленного с подобной звериной жестокостью»[457].
Война против нацистской Германии достигла финала, на страну опустились «Сумерки богов»,