Гауптштурмфюрер приуныл. Но не надолго. Предполагался пересмотр его дела, не сразу, естественно, а через пять-шесть месяцев. Тюрьма отпала. Он остался в Дармштадте до повторного процесса. А его собратья по управлению СС один за одним покидали лагерь. В сорок восьмом году отсюда исчез Скорцени, доверенное лицо и последний обладатель всех тайн службы безопасности. Тайны были схоронены где-то в австрийских Альпах, в труднодоступных районах Штайера. Попросту Отто Скорцени бежал с помощью тех же американцев.

«Тайны! Тайны — они нужны. С ними свобода и благополучие, — терзался мыслью Ольшер. — Даже главные фюреры покидают Дармштадт, если у них за пазухой секрет государственного значения — «Гехейме рейхзахе!» А где этот секрет начальника «Тюркостштелле»? Где?»

«О, проклятие! — стонал Ольшер. — Нужно же было отдать документы двойнику Исламбека. Свое будущее отдать. Сейчас я не дышал бы лагерной вонью, не ходил бы на проверки и не хлебал пойло из американских консервов. Меня ждали бы отели Испании или Швейцарии. Отели Америки! Да, да, почему бы не Америки. Тайна слишком ценна. И стоимость ее растет с каждым днем, как удачливые акции на бирже. Снова газеты шумят о войне. Новой войне. А резервы наступления уже готовы. Они законсервированы до первого сигнала. «Сеть вторжения! Что лучшее придумаешь для такой операции! Нет, в управлении шпионажа и диверсий сидели не простачки. Они думали о завтрашнем дне. Простачком оказался Ольшер, он выпустил из рук собственное счастье…»

«Нет, отчего же…» Надо надеяться, надо ждать. К этому прибавилось — надо искать. Прибавилось, когда Ольшер, наконец, покинул Дармштадт и поселился в Аахене.

Ему не дали пенсию, как другим нацистам, не оплатили стоимость погибшего во время войны имущества, но предоставили должность в агентстве одной из торговых фирм. Причем бывшему начальнику «Тюркостштелле» не понадобились рекомендации. «Мы вас знаем, и мы вам верим, доктор, и надеемся, что нам не придется испытывать горечь разочарования, — сказал президент фирмы, пожимая Рейнгольду Ольшеру руку. — С богом, милый гауптман!» Ему хотелось сказать — гауптштурмфюрер, но фюреры были уже не модны в Германии и к тому же в кабинете находилась секретарша, а черт знает, какие мысли гнездятся в голове юной фрейлейн?»

Второй раз шеф поблагодарил Ольшера от имени фирмы и сказал, что дело процветает, как и сама Германия, и что в этом, безусловно, заслуга господина капитана. Процветание фирмы было довольно наглядным — Ольшер знал об этом, но своего участия в успехах не замечал: работал он неумело, путался постоянно и никак не мог уловить тонкостей торгового искусства. Однако это не помешало ему взять от шефа пятьсот марок в виде награды за старания и верность. Наградой дело не ограничилось. Шеф назначил Ольшера уполномоченным по контролю над агентствами в городах Западной Германии. «И заграницей» — добавил шеф. И снова пожал ему руку.