– Ах, к королю, – рассеянно повторила Мария Антуанетта.

Только теперь она заметила, что в комнате воцарилось странное молчание.

Неслыханные, невероятные события, отзвуки которых докатились до Версаля, заставили сжаться даже самые стойкие сердца, причем, скорее, не от страха, а от изумления.

Королева поняла, что нужно как-то рассеять охватившее всех уныние.

– Неужели никто не может дать мне совет? – спросила она. – Ладно, я сама себе его дам.

Придворные подошли поближе.

– Народ не испытывает злобы, – проговорила она, – он просто запутался. Он нас ненавидит, поскольку не знает, следовательно, нужно к нему приблизиться.

– Но лишь затем, чтобы его наказать, – раздался чей-то голос. – Он не верит своим хозяевам, а это – преступление.

Королева обернулась на голос и узнала г-на де Безанваля.

– А, это вы, господин барон, – сказала она. – Не хотите ли вы дать мне добрый совет?

– Он уже дан, государыня, – поклонившись, ответил Безанваль.

– Да будет так, – согласилась королева. – Король накажет, но как любящий отец.

– Кого люблю, того и бью, – заметил барон.

Затем, повернувшись к г-ну де Ламбеску, он спросил:

– Вы согласны со мною, принц? Народ дошел до убийств…

– Которые он, увы, называет возмездием, – тихо добавил чей-то нежный и ясный голос, услышав который королева обернулась.

– Вы правы, и в этом-то и заключается его ошибка, моя милая Ламбаль. Так будем же снисходительны.

– Однако, – так же сдержанно продолжала принцесса, – прежде чем задаваться вопросом, нужно ли его наказывать, следует спросить себя, можно ли его победить.

Отовсюду послышались возгласы протеста против правды, высказанной благородной дамой.

– Победить? А на что же швейцарцы? – воскликнул один.