Даже женщины не насмехались, когда при них он кричал зычно, как Стентор, своим тридцати солдатам, выстроенным в одну шеренгу:

– Черт побери! Держитесь по-благородному! Смотрите на меня.

И в самом деле, он выглядел благородно.

XXXVIII. Катрин в свой черед пускается в дипломатию

XXXVIII. Катрин в свой черед пускается в дипломатию

Папаша Клуис получил ружье. Питу был человеком чести: для него обещать означало исполнить.

После еще десятка визитов, которые прошли так же, как первое, Питу превратился в заправского гренадера.

К сожалению, в тактике папаша Клуис был не так силен, как в строевой науке: преподав поворот, полуоборот и все виды перестроений, он исчерпал свои знания до дна.

Тогда Питу обратился к «Французскому практику» и к «Учебнику национального гвардейца» – обе эти книги незадолго до того вышли в свет, и он издержал на них сумму в один экю.

Благодаря щедрости своего командира арамонский отряд научился недурно передвигаться на местности по всем правилам тактики.

Затем, чувствуя, что тактические задания усложняются, Питу предпринял поездку в Суассон, город, где стоял армейский гарнизон: там он посмотрел, как маневрируют настоящие отряды под командованием настоящих офицеров, и в один день научился больше, чем за два месяца по книгам. Так прошли два месяца, полные трудов, усталости и рвения.

Питу был честолюбив, влюблен, несчастен в любви и в то же время – слабое утешение! – избалован славой; он научился обуздывать свои инстинкты или, как сказали бы ученые физиологи, победил в себе зверя.

Зверь, засевший в Питу, был безжалостно принесен в жертву душе. Анж столько времени проводил в движении, столько сил отдавал физическим упражнениям, так напрягал свою мысль, что никто бы не поверил, что сердцу его требуются поддержка и утешение.

Тем не менее это было так.

Сколько раз после строевых занятий, перед которыми Питу, бывало, всю ночь просиживал над книгами, сколько раз Питу после всех трудов пересекал равнины Ларньи и Ну, а потом из конца в конец исхаживал лес до самой границы земель Бурсона, чтобы подстеречь Катрин, по-прежнему бегавшую на свидания!

Катрин отрывала от домашних хлопот час-другой в день и спешила в маленький павильон посреди примыкавшего к бурсонскому замку заповедного леса, где ее ждал обожаемый Изидор, счастливейший смертный, который становился все краше, все горделивей, между тем как вокруг него все страдало и склонялось к земле.

Какая тоска снедала бедного Питу, какие приходили ему на ум печальные размышления о том, что счастье на земле достается людям не поровну!