Цезарь знает, что на его стороне нет ничего хорошего, кроме него самого. После того, как он был демагогом, бунтарем, распутником, расточителем, Цезарь делается цензором, блюстителем нравов, консерватором, экономом.

Разочаровавшись в своих собственных друзьях, кем он окружает себя? Помпеянцами. После того, как он их победил, он их простил; после того, как он их простил, он осыпал их почестями: он назначил Кассия своим легатом; он сделал Брута наместником Цизальпинской Галлии; он сделал Сульпиция префектом Ахеи. Все ссыльные постепенно возвращаются и снова занимают положение, которое они занимали до гражданской войны; если вдруг возвращение того или иного проскрипта наталкивается на какие-нибудь трудности, Цицерон оказывается тут как тут, и устраняет их.

Вдобавок сенат воздвиг храм, в котором Цезарь и Богиня подают друг другу руки; сенат проголосовал за золотое кресло для него, за золотой венок, за статую в ряду царей, между Тарквинием Великолепным и старшим Брутом, за надгробие в Померии, чего никто не удостоился до него. Он прекрасно сознавал, что все эти почести скорее опасны, чем полезны; но кто посмеет убить Цезаря, когда весь мир заинтересован в том, чтобы он жил?

«Некоторые, – говорит Светоний, – подозревали, что Цезарь не хотел дольше жить. Этим объяснялось его безразличие и к своему плохому самочувствию, и к предчувствиям его друзей. Он отослал свою испанскую охрану. Он предпочитал умереть, чем все время бояться смерти».

Его предупредили, что Антоний и Долабелла строят против него козни; он покачал головой.

– Бояться следует вовсе не этих полных и румяных физиономий, сказал он; а вот этих бледных и худощавых!

И он указал на Кассия и Брута.

Наконец, когда все склонились к его мнению и стали уверять его, что Брут затевает заговор:

– О! – сказал Цезарь, – ощупывая свои похудевшие руки, Брут подождет, пока это слабое тело рассыплется само собой.

Глава 85

Глава 85

Передо мной лежит один старый перевод из Аппиана; он датирован 1560 годом и принадлежит «монсеньору Клоду де Сейсселю, первоначально епископу Марсельскому, а впоследствии архиепископу Туринскому», как тогда писали.

Я читаю первые строки главы XVI; они изложены такими словами:

«Завершивши междоусобные войны, воротился Цезарь в Рим, и явил себя зело гордым и устрашающим всему народу, боле всех, кто до него был; и потому были ему возданы все почести человеческие и божеские».

«Завершивши междоусобные войны, воротился Цезарь в Рим, и явил себя зело гордым и устрашающим всему народу, боле всех, кто до него был; и потому были ему возданы все почести человеческие и божеские».